Blueeyedboy

[12dean6]

Очень интересные недовольные отзывы к этой книге. Вот всегда найдутся такие наивные люди, которые искренне считают, что если книга тяжёлая, оставляет неприятный осадок, режет осокой, - ранит, словом, - то книга плохая. Нет, это хорошая книга. Вряд ли я в скором времени стану перечитывать "Blueeyedboy", вряд ли вообще стану, но это хорошая книга.

Вот фыркали насчёт формы. Дескать, эпистолярный жанр - не ново, было уже очень много и дневников, и писем в литературе. А ведь тут надо различать. Когда мы имеем дело с романом в письмах, дневником, или просто подобными вставками в текст художественного произведения, мы этим вставкам верим - это ведь изложение событий из первых уст. Дневники вообще не предназначены для чтения, а письма имеют одного конкретного адресата. Врать некому по большей-то части. Тут же перед нами - записи интернет-блога, некоторая часть которых позиционируется прямо как вымышленные истории. И даже сам герой постоянно упирает на то, что интернет-пространство - благодатная почва для самой разнообразной лжи. И, дойдя до определённого момента в книге, читатель будет грубо сбит с толку тем, что всё прочитанное оказалось ложью. Неприятное, я вам доложу, чувство. Но. Мы читаем дальше, и что же? Оказывается, ложь, та самая, которую можно отбросить за неправдой её, по сути представляет собой искусную мозаику, сложенную из множества правд. И, в конце концов, мы понимаем, что герой таки рассказывал нам о себе, через призму перевёрнутых и отражённых рассказов, выдумок и отступлений. В итоге получается его история, просто части её приходится расставлять по полочкам самостоятельно, из-за чего, кстати, возникает некоторая дополнительная сложность в восприятии романа. Но этим же достигается и необходимая туманность, путанность, бесконечное присутствие многих людей, когда на деле-то есть трое.

Вот вам загадка. Такие замечательные пары есть: Бен и Альбертина, Брен и Эмили, Найджел и Бетан. Сколько народу получилось, ну-ка? Автор утверждала же, что роман отчасти (возможно, очень большой части) о привидениях.

Фырчали на язык. Дескать, не так пишут в ЖЖ, не похоже это на язык интернет-пользователей. И даже напрямую советовали автору "пробежаться по паре десятков дневников реальных пользователей ", дабы "с лёгкостью скопировать манеру письма..." И тут у меня вопрос сразу - а если автор не желает копировать чужую манеру, м?
Не богатую я имею практику в "интернетах", но успела повидать самые непохожие друг на друга стили изложения мыслей даже только здесь, на дайри. Что уж говорить о всём киберпространстве. Странно придираться к излишне литературному и выверенному для тех же пресловутых "интернетов" языку человека, который специально работает над стилем и вообще крайне чувствителен к словам, к тому же следует помнить, что большинство постов в его блоге оформляется как раз как литературное произведение, подаётся, кстати, так же.

Да, что касается языка не героя, а романа (то есть автора). Я пожалела, что в оригинале прочитать не могу. Столько заманчивой игры со словом, столько аллюзий и смыслов (одна горькая ирония с названием чего стоит), и настолько точные и яркие цвето-вкусо-запахо-звуковые описания, что это вызывает отклик, чуть ли не такой же цвето-звуко-запахо-вкусовой, что, кстати, тоже многих от книги отвратило, потому что местами "буэ". А "буэ" нам не любо, не вкусно, и плевать, что не может быть насилие, страх или беспомощная ярость вкупе с чувством вины не "буэ", это тот ещё витаминный напиток. Да, ещё описание уникального способа воспринимать мир, попыток быть тем, кем "надо", просто лихорадочного бега на пути от навязанной вины - это всё не надо, это затянутость создаёт, и мешает рассмотреть убийцу-садовника.
Так интересно должно быть работать с этим текстом, языково вылавливать личности. Была бы интересная курсовая или диплом.

Фырчали на сюжет. Тут особо порадовали меня фырчаниями, надо признаться.
Главная беда всех недовольных сюжетом в том, что они упрямо пытались вместо романа Джоанн читать некий детектив. Мне правда очень жаль тех, кто до конца книги читал её как детектив. Бедные знатно намучились в поисках интриги, концовки, героя и вообще хоть чего-то детективного. К слову о жанре, я бы определила его всё же как психологический роман. Много там ответвлений, но психология превалирует безусловно.
Но какие же к сюжету претензии были, так меня порадовавшие?

Во-первых, не угодил герой. Чем не угодил? Да тем, что на героя не похож вовсе, тем паче на героя детектива. Он, простите, лузер. Он неприметный, он не хороший, он не состоялся в обществе, он странный. Обычный и не понятно абсолютно, с какой стати его делать героем. Я, такого начитавшись, хотела задать один-единственный вопрос - какую книжку выразители подобных мнений читали?
Герой как раз таки у нас самый что ни на есть необыкновенный. Он синестет, таких людей раз два и обчёлся. Но "любителям ванильного мороженного", должно быть, показалось, что способность, не ведущая к пользе, не делающая супергероем из комиксов, - это не повод кого-то выделять. В самом деле, что за важность - иначе воспринимать мир и этим вечно мучиться?
А между тем, герой у нас и правда необычен, не только из-за синестезии, он и в семействе выделяется, да и для общества мог бы стать весьма оригинальной фигурой. Вот только обществу он не сдался.
И да, наш герой таки Голубоглазый, тоже. Если к нему внимательно отнестись, то это без труда услышится.

Были очень смешные фыры - "неинтересные убийства", например. Ну, тут я даже теряюсь, что ответить. Посоветовать почитать детектив, а не психологию? Кстати, и герою этот упрёк тоже пришлось выслушать неоднократно.
Или вот ещё предъявили претензии к тому, что нет "ни одного положительного героя". Теперь это недостаток литературного произведения, да-с. Хотя вынужденна согласиться, в детективе обязае быть как минимум один положительный герой. Проблема в том, что "Blueeyedboy" не детектив.

Опять же из-за путаницы с жанрами множество людей жаловались на то явление, которое в русской современной литературе назвали "чернуха". Хотя такого там, на мой взгляд, и нет. Скорей, "чернухой" окрестили "педагогику и психологию", излишнюю и неправдоподобную, по мнению некоторых читателей. По мне, нет там неправдоподобия, есть призрачность. Много боли и много призрачности. И да, к огромному сожалению, но такое, именно такое, бывает, и семьи такие, и мамаши.
И да, в это нужно погружаться, это надо переживать и болото это то ещё, осочное болото. Но надо.

Ну и, конечно, самая главная претензия любителей детектива - концовка. Ну, если уж после этого финала не мелькает мысль, что Шерлок не при чём, то я уж не знаю... Печально, если уже такая крепкая связка в голове понятий "убийство" и "детектив". И не так важно даже, что у нас несколько кандидатов в убийцы. Не хочется спойлерить, но вполне возможно доказать причастность каждого, это очень интересная вариативность, очень непростая, с массой условностей и "если".
Меня безумно удивило, что эту вот странность - запись в блоге о действиях героя, которые он вроде должен в реальном времени совершать, одновременно с записью - приписали к "ляпу" романа и Харрис. Я только "Шоколад" читала, но автор не производит впечатления такого милого легкомыслия. Рассуждать, что за странность такая, можно долго и увлекательно. Можно и мистикой объяснить - почему бы Синему не явиться всё-таки? Или вмешалось "зеркало" - раньше убийство совершалось после записи, а тут наоборот? Или, может быть, это просто вопль о помощи во внезапно опустевшее заэкранье? Надо обязательно навести справки, как же автор это дело объясняет?

И вот что печально - почти никто не обратил внимания на музыку. В лучшем случае - есть треки к постам, они подходят под настроение. Всё.
А ведь автор филигранно говорит с музыкой. Треки очень разные и по-разному отыгрываются.

Иначе и быть не может, ведь для героя музыка важна как воздух, она ему жить помогает, создаёт вокруг него свой мир.
Само заглавие книги отсылает к песне, вместе с которой мы начинаем предпоследнюю часть романа, "Дым", - "Blue-eyed Matador" Voltaire. Там, в той главке, как никогда сильны мотивы некоей корриды, не только настроенчески, но и текстово. Но этим не исчерпывается связь с песней. Вообще, это отдельная статья получится - неторопливо разбирать ту крепкую вязь, что образуется между музыкой и текстом песни, текстом и смыслами романа и выражением "вlue-eyed", легшим в основу и того, и другого, и имеющим своё особое значение.

Итак, герой слушает музыку. Иногда он напрямую "говорит" с исполнителями: размышляет о гитаристе с так подходящими для игры руками (а что, если бы родился не с такими подходящими? Не играл бы? Или стал бы музыкантом всё равно, пусть и не дотягивающим до таких высот?), слушая рифы "Brothers in Arms". А голос Джонни Кэша его пугает безнадёжностью. Иногда песни отражаются в его текстах и жизни, часто очень удивительным способом - "Mr Blue Sky" дарит чудную идею об именах жертв, под "Sugar Baby Love" представляются сладостные картины избавления от матери, вместе с припевом "Smells Like Teen Spirit" мы взлетаем, наблюдая "развлечения" Бена. Ну, и конечно, "The Winner Takes It All", что правда, то правда, хоть и остаётся вечное "но". И это далеко не всё, конечно же, это только часть найденного мной из не убитого переводом.

Конечно, не остановиться на близняшке я не могу. Странное дело, так он там вплетён (даже если забыть об изначальной пропитанности Матадором), что возникает смутное желание защитить, как бы это смешно ни звучало. Конечно, нельзя сказать, что только Вольтер там, где герой предстаёт практически без кожурок лжи и мозаик полуправд, но если рассмотреть главы, им предваряемые, то сложится образ героя, перемученного мальчишки, в котором борются ненависть к матери и желание её любить, желание её любви. Братьям его этого не нужно было, а он виноватится за то, что желает ей смерти. Он её боится до одури и с ней мальчик, но и уйти никуда не может и подозрений даже не позволяет себе. И смерти её прямо таки жаждет. Сперва появляется "(When You’re) Evil" (необычное, кстати, здесь написание названия песни, со скобками), где Вольтер буквально подсмеивается над героем (который, надо признать, сам саркастичен к себе), не способным избавиться от столь ненавистной подруги матери, хоть и убийца. Затем "Born Bad", где воспоминания о семье предваряет мысль о том, что ты плохой от рождения и непременно следует положить жизнь на то, чтобы стать лучше. "Almost Human", с тяжёлыми, полными яда, размышлениями о своём умении притворяться и определением положения при матери - тюрьма, которая даёт герою право на одно убийство. И, наконец, "Snakes", загнанно-удушливое предфиналье (кстати, автор мне раскрыла образ змей в этой песне и как образ вполне реального физического страдания, не только душевного). Везде мать. Это не единственные её появления, даже не самые яркие, но вместе они прочерчивают хрупкую линию не то чтобы отношений мамы и сына, и даже не отношения сына к маме, а просто обнажают перед нами сердцевинную, нутряную его детскую выломанную печаль.

Под всем наносным и травящим он взрослый вlue-eyed boy. Даже если в финале Гавайи.