Канон: American Murder Song
Размер: мини, 1566 слов
Пейринг/Персонажи: Матильда, Лейси
Категория: джен с элементами гета
Жанр: сонгфик, драма
Рейтинг: R
Краткое содержание: разговор у костра
Примечание: сонгфик (American Murder Song "A Black Matilda")
Предупреждения: смерть персонажей
***
Лагерь разбили на лугу, так удобней. Да и красиво, просто потрясающе! Лейси, выросшей на побережье, и в голову не приходило, что можно назвать красивым пейзаж, в котором начисто отсутствует океан.
Но было здорово, правда здорово. Лейси довольно смешно выглядела поначалу, когда не могла удержаться, чтобы не наклониться и не потрогать ярчайшие лиловые и белые цветы, сочно-зелёную траву, – всё это казалось нереальным, будто фотообои. Но запах, запах! Терпкий, земляной, живой! Прелесть!
Её ребята все тут уже были, многие не по разу, и, кто втихую, кто явно, посмеивались, хотя стоило только распуститься вереску, тут же потащили свою вожатую любоваться. Лейси ахала и зарывалась лицом в цветы.
Отчасти из-за этой красоты прощальный костёр решили проводить в лесу. Традиционные страшилки среди сумасшедших ароматов, под ясным звёздным небом? Ну, это разве малышне понравится.
Лейси наслаждалась ночью. Ребята нашли волшебное место – длинный коридор в чаще, ведущий к высокому, узкому водопаду. Очень хотелось расположиться под ним, но брызгами залило бы костёр. Отошли подальше, на маленькую тесную полянку.
Все обычные байки были рассказаны по второму кругу, девчонки кокетливо взвизгивали в положенных местах, парни охотно обнимали их. Сосиски удались, зефир тоже, было здорово. Лейси подумывала, как отправить ребят по палаткам и пойти посмотреть на водопад поближе.
– Я не помешаю?
У костра стояла женщина. Молодая, темнокожая, в каком-то странном длинном глухом платье, чем-то напоминающим одеяния хиппи. Не вожатая, но Лейси не думала беспокоиться, многих ребят сегодня же забирали родители на своих машинах, наверняка это кто-то из них. Ребята удивлённо притихли.
– Садитесь, – беспечно пригласила Лейси. Бояться абсолютно нечего, а прогонять человека, пришедшего к костру, нельзя.
Женщина помедлила, будто не ожидала приглашения. Осмотрела весь круг притихших ребят. Села. Взяла протянутый Лейси зефир, но есть не стала.
Костёр заплясал ярче, золотя отсветами потрясающей красоты и дикости лицо. Скорее островитянка, чем местная. Яркие раскосые глаза, жёсткие волосы собраны в пучок. Она производила странное впечатление. Словно не отсюда.
– Как вас зовут? – осторожно спросила Лейси.
– Спасибо за приглашение, – не расслышав, а, может, не слушая, сказала женщина. – Я отплачу вам историей. Историей о Чёрной Матильде.
Огонь, вздрогнув, съёжился, спрятался в угли, едва мерцая. Женщина начала свой рассказ.
***
Много лет назад на берегу здешней реки, что называется Огайо, южнее отсюда, был невольничий рынок. День-деньской там царило столпотворение, просто Содом и Гоморра. Партии рабов переправляли вниз по реке, оставляя на плантациях хлопка или табака. Тут же приходили новые, высохшие, истощённые. В одной из таких партий пришла и Матильда.
Её так назвал отец Джон. Он её крестил. Он же рассказал ей, насколько был благ к ней Всевышний – ведь если бы не Его воля, она так и осталась бы некрещёной дикаркой и в идолопоклонничестве и тьме провела остаток своих дней. Но Он привёл к берегам её острова корабль с миссией. И отца Джона, который научил Матильду считать, читать (только Библию) и писать (только своё имя), быть целомудренной и повиноваться хозяевам. Он обещал Матильде, что она не отправится на плантации, ведь там девушке её красоты не приходится ждать хорошего, нет, он устроит её в достойный дом служанкой или нянькой.
Но взять её в свою каюту отец Джон не пожелал. Матильда пережила кошмарное путешествие в трюме, закованная вместе с теми, для кого путь к Нему не обещал быть столь лёгким. Она утешалась притчей об Ионе и выжила.
Потом был переход, который Матильда не смогла запомнить. Пыль, пыль, пыль, звуки падений и ударов – вот, пожалуй, и всё.
На рынке Матильда увидела своего хозяина. Отец Джон, совсем не уставший, радостно выводил к нему из строя женщин, каждую рекомендуя. Матильду он рекомендовал особенно. Хозяин, солидно покашливая, справился об её здоровье, порадовался, что она так сносно говорит по-английски, поторговался, оглаживая бороду. А потом забрал её с собой.
Она стала горничной. Лучше доли не пожелаешь, особенно когда наслушаешься тех, кто повидал другой жизни. Хозяин больше всего ценил в рабынях целомудрие, был к этому очень строг. В остальном ему не было до них дела.
Конечно, временами Матильда во сне кидалась с корабля, чудом освободившись от кандалов, и пыталась вплавь добраться до своего острова. Иногда ей это удавалось, она без сил выползала на песок и не хотела подниматься, плача в маленькой бухточке совсем одна. Иногда её затягивало под самый нос корабля или в спину вонзалась пуля. Иногда её ловила искусно сделанная петля, и Матильду втягивали на палубу, издеваясь и смеясь. Конечно, ей снилось её море.
Но каждый раз после таких сновидений, наваждений, как говорил отец Джон, она бежала под сень Его руки, умоляя вразумить её и дать ей сил.
Отец Джон был ею доволен. Это было главное. Каждое воскресенье, когда рабов сгоняли в церковь, Матильда уже была там. Отец Джон в проповеди не упускал случая похвалить её добродетель. Неудивительно, что менее стойкие не любили Тильду.
Ей это было безразлично.
Весной, через три месяца после того, как Матильду купили, из школы вернулся молодой хозяин. Рядом с отцом он смотрелся как Давид рядом с Голиафом.
Его мягкая речь и мягкие глаза совсем лишили Матильду сна. Он был не похож на отца, грубого, сильного и грозного. Он был другой.
И с этим наваждением Матильда впервые не пошла к отцу Джону. Она пошла к молодому хозяину в комнату. А он отпер дверь.
И в тот момент, когда она застонала, дом вздрогнул. Праведница пала – эта новость облетела все углы, облетела и затихла. Молодого хозяина здесь знали дольше. И смеялись над дикой дурочкой, считающей себя не меньше, чем женой.
А она и правда связала себя с хозяином узами, ночью даже начертала на нём свой знак, знак его племени – инициалы, и связала их. И не устыдилась. И не стыдилась появляться с ним, брать его за руку. Беречься приходилось только Хозяина и отца Джона. Но им никто не смел сказать. Голова кружилась – так всё было невероятно. Матильда часы простаивала на коленях, благодаря Всевышнего.
А Он насмеялся.
Когда однажды в роще Матильда сказала о ребёнке, молодой хозяин побледнел и рассмеялся.
Когда она закричала о ребёнке, он ударил Матильду. Она упала, а он бросился на неё, связал ей руки оторванным подолом платья, рукавом заткнул рот и ушёл.
Она пролежала день, чувствовала, как по телу проложили свои тропы муравьи. Всё затекло, каждый вдох жёг от слёз и нехватки воздуха. Она старалась молиться, но думала только о том, что, пожалуй, здесь и останется.
Подкрались сумерки. Потом упала тишина. Подкрадывающаяся тишина. Она не сразу сообразила, что видит далеко впереди в лесу свет. Он приближался.
Это оказался Хозяин. Матильда едва не заскулила от радости, когда он её поднял. Но лицо его было зло и непреклонно.
– Подлая тварь, – будто плюнул он. И ткнул её носом в дерево.
Матильда долго умирала. И, кажется, даже после того, как умерла, слышала свист кнута.
Она ещё не поняла, что умерла, когда неслась через лес домой. К отцу Джону. Но в церкви её не увидели, а проповедь была яростной. И снова о ней.
– Она опозорила себя! Матильда не достойна никакой могилы! Никакой могилы! – восклицал отец Джон. – Вам всем запрещено искать её или, случайно найдя, хоронить!
Матильду они не видели. А она видела их радостные и полные готовности лица. Видела и Хозяина в первом ряду. И молодого хозяина рядом с ним. Она не видела только себя среди них. И знала, что никогда не увидит своего сына или дочь.
Гнев поднялся в душе Матильды. Как волны на море, как ураган, срывающий деревья прочь, он поднял Матильду и обрушил её на пол церкви.
И они увидели её. И застыли. А она подошла к алтарю, взяла свечу и дунула. Прямо в лицо отцу Джону и его богу, в лицо всем этим людям, среди которых не было больше её хозяев.
А потом бежала, бежала, чувствуя запах гари.
***
Женщина замолчала. Резко оборванный рассказ её повис в воздухе. Никаких «и дух её теперь ходит здесь по ночам». Ледяная правда.
Вдруг Том нервно хохотнул:
– Да ладно, расскажите нам лучше про свою татуху!
– Про это? – женщина протянула к нему правую руку. Огонь пугливо осветил не татуировку – шрам, больше похожий на метку, вроде как пересечённый линией треугольник. – Слушайте дальше.
***
Матильда бежала. Ей было ужасно страшно.
У дороги вырос какой-то отель. Обычная дыра – выпивка на первом этаже, комнаты на втором. Раньше ей бы и в голову не пришло входить туда. Но теперь беречь целомудрие не было нужды. Кто угрожает мёртвым?
Едва она вошла, на неё моментально уставились. Двое в кожаных плащах, длинноволосые. Они сидели за столом, бросая карты. Один, с высоким лбом, отсалютовал ей стопкой виски.
– У Каина пополнение?
Руку, которой она дотронулась до свечи в церкви, лизнуло пламенем. Матильда увидела метку, стены качнулись, шепча, крича и казённо сообщая одно и то же сотни раз на разные голоса:
– Бледен и не прощен.
***
Рассказ вновь оборвался.
– Эм… вы простите, мисс… миссис… Мы, пожалуй, пойдём? – притихшие ребята потихоньку выбирались из круга.
Лейси не спешила. Женщина тоже. Теперь Лейси чувствовала, что от неё пахнет очень знакомо – океаном и волей. Вспомнилась свадьба мамы и папы – на пляже, полностью свободные и обнажённые, они отдали друг другу одних себя. Пускай её немного утомляли их хипповские выходки, но благодаря им теперь она сидела рядом с духом и не боялась разглядывать её.
А женщина собиралась уходить – это было понятно по огню, с облегчением выбирающемуся из-под углей.
– Матильда?
Женщина схватилась за метку и уставилась на Лейси.
– Ты меня ещё видишь?
– Матильда, а где ты? Я имею в виду, где ты здесь? Это далеко?
– Пойдём. Там тоже есть водопад.
Через полчаса они вышли на поляну, шире и мирней, действительно, идеальное место для прогулок парочкам. Или для убийства. Низенький широкий водопад шептал, что Лейси знает, что нужно делать.
Она и знала.
– Матильда? Это дерево?
Лейси вынула складной нож.
– Прости, пожалуйста, – она погладила прохладную кору. – Матильда, как тебя все звали?
– Чёрная, – выдохнул водопад.
«Чёрная Матильда» проступило на прохладной коре. Тёплые губы благодарно коснулись лба Лейси.
Водопад шептал: «Прощай».