Astеrisque

[Анжелика-Анна]

Алоизия Вебер. Astеrisque.

В качестве вступления

Собственно, это даже не статья. В том смысле, что не будет подробного, железно аргументированного разбора персонажа по одной или нескольким распространённым классификациям. Не будет и сколько-нибудь связных размышлений. Если угодно, это ассоциации, заметки на полях.

***

Итак, Алоизия Вебер. Живое сердечко, добровольно сокрытое под доспехами условностей.

Первое наше знакомство с мадемуазель Вебер – «Bim Bam Boum». Партия-монолог, партия-представление, самопредставление, что немаловажно. Как только не характеризовали её – и «робот», и «инопланетянка», и масса других, гораздо менее привлекательных названий.

У меня с первого просмотра сложился в голове образ, ставший основой моего понимания этой девушки – музыкальная шкатулка. Этот мотив реализуется на многих уровнях уже в одной первой партии. Во-первых, сама тема музыки близка нашей героине. Во-вторых, некую «заведённость» можно увидеть и в стремлении девушки добиться своей цели – стать признанной певицей без связей при дворе, хороших партий, денег было невозможно, а это накладывало определённые обязательства, заставляло чётко планировать свою жизнь, собственно, от Жизни и отказываться. Но хотелось бы заострить внимание на другом.

В старину принято было украшать крышечки музыкальных шкатулок этакими металлическими фигурками. Невероятно лёгкими, хрупкими, ажурными, но мёртвыми в своей красоте. Так что же, Алоизия – одна из них? Такая же куколка в сверкающем платье, сердечко которой чётко и всегда ровно отбивает свой ритм? Отнюдь.

И мы убедимся в этом, стоит только прислушаться к ней самой. Уже в первых строках партии Алоизия говорит о себе так: «анаграмма, опечатка». Странно, не находите?

Что такое анаграмма? Загадка. Причём не примитивная. Что-то, в чём содержится смысл, возможно, глубокий, который хочется постичь, что-то манящее. И тут же опечатка, нечто по сути своей случайное, непреднамеренное, пустое. Нечто, на что обычно и внимания-то не обратишь. Ошибка чаще всего говорит нам о незнании, опечатка же ни о чём не говорит. Так как же можно совмещать эти понятия, более того – к одному и тому же человеку их применять?

И тут снова вступает в игру мотив музыкальной шкатулки. Помните «железную маску», под которой скрыты слёзы, «доспехи», под которыми живое сердце? На мой взгляд, Алоизия – девушка, добровольно сделавшая выбор между Счастьем и благополучием (под которым многие и разумеют Счастье) в пользу последнего. И все эти сверкающие доспехи – всего лишь средства, с помощью которых можно достичь того благополучия, то, что и придаёт загадочности и приковывает взгляды к этой девушке. Та самая анаграмма.

Ведь кто такая Алоизия Вебер, мадам Ланже? Выражаясь современным языком, «self-made woman». Женщина, прекрасно выстроившая свою жизнь. Без связей и денег, однако получила в качестве композитора Моцарта, не впала в отчаянье, когда осталась ни с чем, удачно вышла замуж, получила место в Опере (не последнее, опять же), счастливая в браке молодая светская дама. К тому же красавица, умеющая себя преподнести в самом выгодном свете. Не каждая на такое способна, тут нужно не просто смазливое личико, нужно уметь очаровывать, манипулировать, быть той самой загадкой, которую хочется разгадать.

Но по сути своей это обман, всё же Алоизия выше и живее светской маски, и осознаёт это. Забыть о жизни и стать не более чем куклой, ей мешает именно то сердце, что всё что-то шепчет, не желая рассыпаться окончательно. Шепчет о своём желании прикоснуться к Чувству, к Жизни. И потому саму свою жизнь, саму себя Алоизия называет опечаткой.

Интересный момент, на который я постоянно обращаю внимание – когда партия достигает наивысшей точки, Вольфганг протягивает руку мадемуазель Вебер, почти выкидывает эту руку, словно пытаясь вырвать её из того раз и навсегда очерченного круга. И она протягивает руки в ответ, вот только выходить из самой себе поставленных рамок не хочет. Всё уже решено, она готова принести в жертву благополучию Счастье.

Однако, не получается из Алоизии вполне светской дамы. Слишком не крепко на ней держится маска, не заменил очаровывающий мираж живой души. Встретившись вновь с Вольфгангом, она бы и рада оттачивать на нём своё остроумие, но, столкнувшись лицом к лицу с искреннем к себе чувством, слишком скоро для примы спешит убежать, слишком смущается для женщины её круга.

Мы ещё не раз встретим мадам Ланже. Сперва заочно, со слов её матери узнав, что она счастлива в браке. И отметив, что новоявленная дива практически порвала отношения с семьёй. Затем и лично, в дни триумфа Моцарта, искренне презирающую его злопыхателей.

Затем она исчезнет. Мадам не войдёт ни в круг светской своры, увлечённо травившей Моцарта, ни в число сплетников и злопыхателей. Но мы не увидим её и среди тех, кто пытался хоть как-то противостоять этой своре.

Отчего? Возможно, свыкнувшись с маской, Алоизия перестала обращать внимание на такие грустные нелепости. Почему-то мне безумно не хочется так думать.

Каждый раз под блестящей бронёй я вижу живую душу.

@темы: размышлизмы, Моцарты, фанфы