Если бы этот фильм был о революции. Если бы он был о подавлении индивидуальности. Если бы был о быте частной английской школы... он бы никогда не остался с нами надолго, думаю.
А о чём он? А вот о чём "If" Киплинговское? Тоже в двух словах не определишь, однако, название фильм получил от него в наследство, как шутил режиссёр. Не зря притча. А потому я не стану ограничивать фильм темой, всё равно слетаю от частных судев к общественным устройствам и даже миропониманиям общим. Я просто немножко поговорю про то, что выцепить хочется, без всякой системы, хорошо?
читать дальшеДа, атмосфера школы подобного типа получилась полной и живой. Не диво - снимали в той самой, которую заканчивал режиссёр (сценарий, правда, пришлось руководству высылать неполный, без финала), а сценаристы заканчивали подобные же школы. Потому всё очень неискусственно и недекоративно, очень своё. И при том школа эта - модель общества английского. Или не только английского? Некоторые зрители отмечают, что в фильме много сцен, к сюжету и героям отношения не имеющих, мол, вырезать бы это всё.
И правда, таких сцен много. К примеру, зачем нам следить за Джусом? Мальчик-новичок, с героями даже близко рядом не стоял, они его тоже знать не знают, на сюжет его фигура не влияет никоим образом. Сказать, что это какой-то неимоверный характер, тоже не скажешь. Так не лучше ли отдать его экранное время тому же Бобби, его показать поподробнее, раз уж он к нашим крестоносцам по любви прибился? Но что же делает Джус? Он школу эту выводит на новый виток смысла. Уже не английское то общество, а вообще мир, в который выходит новый человек, который считается взрослым, а таковым не является. Так же ему найдут наставников не многим его старше, так же найдётся начальство. Так же начальство это не будет внушать потения. Найдутся друзья и приятели, найдутся желающие помучить. Найдётся кому наговорить зомбирующей ереси, которую Джус слушает внимательно и удивлённо, впервые, в отличие от остальных, которые делятся на тех, кто заражён ею и тех, которые ушли от неё в свой мир.
И таких переходов от частного, личного, до социального и общемирового в фильме на каждом шагу. Вот хотя бы как делятся герои? Делятся они режиссёром на две неравные группы - "крестоносцы" и "хлысты". Первых пять человек, последние - все оставшиеся. И от ироничости этих названий так и веет революцией и заранее - её финалом. Но это только если будет революция. Но о если потом.
О "хлыстах" много не скажешь - прогнившая администрация, мёртвые традиции, унижение и насилие, всё замешать на покорности и страхе - вот и портрет.
Ядро "крестоносцев" составляют трое однокашников - Мик, Джонни и Уоллес. Не выпускники, но это уже шестой их год в школе. Школа им осточертела. И всё вроде просто - пытаются жить, сбежать от "хлыстов", любить. В определённый момент палку с ними перегнули, и вот она - революция. Или личный бунт? Мы между этим колебаться будем всегда.
А они провозглашают формулы этой революции:
"Смерь угнетателям"
"Сопротивление"
"Свобода"
Мне отчего-то кажется, что парни собой образуют некую тройственность, присущую каждому человеку - звероватость, социальность и человечность. Это не значит, что каждый из них - этакая метафора, нет, все живые люди, но вот эти качества в них кричат буквально. И в этих формулах все они - звероватый Мик, упрямый социальный Джонни и человечный Уоллес.
Мик - Тигр. Молодой, неумелый и неловкий в чём-то. Одиночка, из всего общества ему нужны два друга и Тигрица, о которой позже. Он даже комнатку отдыха, общую вообще-то, фактически захватил с ними в своё пользование, чтобы было, куда ото всех сбежать. Не глупый, во всяком случае учителям сложно сказать ему что-то, чего он не знает. Не бессердечный, хотя фырчит не на обиды слабым, а на лицемерную с интересом на будущее им помощь. Чувствует звериную порывистую потребность "вести" своих друзей, опекает даже в чём-то. Потому часто бывает одинокий. Он при том зверь, выращенный в клетке, его даже вид своей "настоящей" крови поражает и восхищает, правила он из последних сил с фырканьем наглым, но терпит до поры. Очень увлечён войной, что не диво - милитаристские настроения цветут пышным цветом, Вьетнам в зените, школа у них тоже с военным уклоном. Мик уверен, что мир падёт, а революцию и насилие её считает очищением. На стене висит портрет Че, а рядом "Крик" Мунка. Мик не боится сделать больно, даже с друзьями игры его иногда пугающие и очень часто звероватые. Но при этом он не наслаждается чужой болью, нет, он просто не имеет некоего стоп-сигнала внутри. Он становится движущей силой их революции, определяет её не как революцию, и он же становится символом её разрушительного начала, провозглашая: "Смерть угнетателям".
Джонни. Джонни социален. А потому наиболее из троих терпим к правилам, попадает под раздачу исключительно благодаря Мику, от которого не отходит ни на шаг с первого же дня. Именно он постоянно призывает Мика "не нарываться", и он же восхищается его звероватостью, подчиняется ей. Он не интересуется войной, ему важно заполнить своё время лёгким и приятным, уйти от гнёта, но так, чтобы, опять же, не нарваться. Но Джонни - именно та упрямая сила, которая провозгласит сопротивление этому же гнёту, когда палку перегнули. Провозгласит, правда, если есть, опять же, кому зажечь. Без звероватости Мика эта сила будет упрямиться тихо и в одиночку. Джонни никогда не угонит мотоцикл, не набросится на девушку, не найдёт, где схоронить настоящие пули, не собьёт замка с заманчиво закрытой двери. Но не потому, что ему не хочется, а потому, что нельзя. Джонни даже выглядит по сравнению с потрёпанным пальто и растянутым шарфом Миком чисто и ново, по-человечески. И при этом Мик может тащить его за собой, связав их руки петлёй, при этом Джонни аккуратно прикрывает чашку Мика, чтобы кофе не остыл, пока тигры заняты. Тигрица выберет его, его же так легко подчинить, и он хороший. Тем более, что всюду пойдёт за её Тигром, провозглашая: "Сопротивление".
Уоллес. Вот оно, человечное начало. На первый взгляд - всего лишь парень с хитрыми глазами и доброй улыбкой, очень неопытным и маленьким он выглядит рядом с друзьями своими. Всё его заботит свой рост. А на деле там сила, спокойная и стойкая, одна противостоящая звероватости Мика и, более того, отбивающая у неё не только Джонни, но и самого Мика. Он не заворожён звероватостью, он тянется к человечности в нём, потому сильней и себя никогда не теряет. Это неосознанно, конечно, но Уоллес Мику иногда даже противостоит. Иногда его просто утомляют тигриные игры (и тогда по вечной тонкой иронии режиссёра Тигр оказывается в смеховой истерике у ног человека), иногда он случайно помогает Мику проявлять человечность, "сдаваясь на милость" во время шутливой тренировки и позволяя себя безоружного не тронуть, и тут же, заполучив обратно шпагу, один вступает в схватку с Тигром, причём несколько секунд, когда они одни, это уже не похоже на игру. Человек только начинает теснить зверя, как тут же включается социальный Джонни, вдвоём даже загоняют Тигра в угол. Уоллес на первый взгляд для "хлыстов" безобиден, но он способен быть верным, что уже само по себе преступление. Он же хочет жить, открыто жить, и потому, чуть поколебавшись перед неизбежным насилием, всё же присоединяется к Тигру, провозглашая своё: "Свобода".
- Но постойте, какие же революционеры без любви? - иронично восклицает режиссёр.
Любовь не обошла их стороной, и она оказалась очень тесно связана с одной очень интересно особенностью фильма, а именно, - переплетением реальности с ирреальностью. Фильм изобилует этакими если. Это сны, желания, возможности, фантазии, то, чего не случилось, но что могло бы произойти, если бы... Есть яркий пример, во время своего "вооружённого восстания" наши крестоносцы потрепали капеллана. Директор считает, что они должны извиниться. Дальнейшее - очень чёткая иллюстрация думам всех троих "в гробу мы видели вашего капеллана": директор подходит к массивному бюро, выдвигает шкаф, и впрямь похожий на гроб, из него поднимается капеллан, вся троица чинно к нему подходит и пожимает руку, капеллан снова ложится в ящик, и директор его закрывает, продолжая нотацию.
Тигрица, как мне показалась, почти целиком состоит из таких если. По сути, в реальности мы её видим в кафе, до того момента, как она признаёт своего Тигра. Это уже если. Это он её признал. А в реальности она уводит Мика от автомата и признаётся, что ей нравится Джонни. Когда кулак-"камень" Мика накрывает она своей "бумагой" - тогда и проявляется её тигриная натура, и это прежнее если Мика обретает почву под собой. И теперь она появляется рядом ниоткуда, появляется только для Мика, она только с ним. И это совсем не похоже на классическую любовную линию, это тоньше гораздо. Один мне дорогой пример приведу: разбирая в качестве трудотерапии после того же "восстания" завалы под сценой часовни, Джонни и Мик натыкаются на запертый шкаф, в котором находят, видимо, старые пособия по биологии и естествознанию, заспритованных мышек в разрезе, к примеру. Мик видит эмбрион в банке и очень осторожно его достаёт, рассматривает и поворачивается к Джонни, опуская банку куда-то себе к животу. Тут на банку ложатся руки Тигрицы, и они с Тигром немножко смотрят на Джонни, держа эту банку, и тишина, только три-четыре нотки какой-то колыбельной. А потом Тигрица просто ласково банку забирает и в шкаф запирает. И если этого не случится. Но она теперь рядом с ним до последней минуты, абсолютно молча.
И ещё один к крестоносцам за любовью пришёл. Был в школе мальчик, Бобби Филлипс, не новичок, но до старших далеко, лет 14-15. Очень красивый мальчик, за красоту взятый в "слуги" к старостам и за неё же обзываемый гомиком. Ситуация осложнилась тем, что и Бобби, и все в Доме успели уже осознать, что обзывательство превратилось в констатацию факта. Старосты стали бояться "кокетства" и "крутость" демонстрировать, не боясь его рядом с собой терпеть. А Бобби усвоил, что все люди - сволочи. И тут как гром среди ясного неба - Уоллес на брусьях гимнастических. Уоллес, который потом, спрятав в оружейке, слушал долго Бобби, почти всерьёз восхищался уже построенным блестящим будущим вдали от недосемьи, хитро улыбался его напускной спеси аристократической и торопливой манере курить, а потом и вовсе поверг в шок - добровольно и без условий спрятал, когда их чуть было не нашли. Да ещё и не сдал. Для Бобби это стало открытием номер два. А потом кастелянша, дама, всё про всех знающая, не без удовольствия смотрела сон, в котором оба они мирно спали в кровати Бобби прямо в общей спальне. Бобби пошёл за Уоллесом, послав всё своё блестящее будущее и ничего не провозгласив.
А куда, кстати, следует? И мы тут всё о революции, а где она?
Многие считают, что она в финале. А я думаю, что это если общее их, причём не только крестоносцев, но и хлыстов. Потому что если бы она случилась, она была бы такой. Но были учения, и семь настоящих пуль ударили в бак с чаем и стёкла, по счастливой случайности никого не задев. Тигр оказался большим человеком, чем думал, наверное. И спокойно выплеснул ярость на капеллана, отлично зная, что тому грозит только в пароксизмах трусости корчиться.
И после этого он просто не мог отвести их на ту крышу, чтобы уничтожить всё, но свершить революцию.
Но как, должно быть, хотел.
А о чём он? А вот о чём "If" Киплинговское? Тоже в двух словах не определишь, однако, название фильм получил от него в наследство, как шутил режиссёр. Не зря притча. А потому я не стану ограничивать фильм темой, всё равно слетаю от частных судев к общественным устройствам и даже миропониманиям общим. Я просто немножко поговорю про то, что выцепить хочется, без всякой системы, хорошо?
читать дальшеДа, атмосфера школы подобного типа получилась полной и живой. Не диво - снимали в той самой, которую заканчивал режиссёр (сценарий, правда, пришлось руководству высылать неполный, без финала), а сценаристы заканчивали подобные же школы. Потому всё очень неискусственно и недекоративно, очень своё. И при том школа эта - модель общества английского. Или не только английского? Некоторые зрители отмечают, что в фильме много сцен, к сюжету и героям отношения не имеющих, мол, вырезать бы это всё.
И правда, таких сцен много. К примеру, зачем нам следить за Джусом? Мальчик-новичок, с героями даже близко рядом не стоял, они его тоже знать не знают, на сюжет его фигура не влияет никоим образом. Сказать, что это какой-то неимоверный характер, тоже не скажешь. Так не лучше ли отдать его экранное время тому же Бобби, его показать поподробнее, раз уж он к нашим крестоносцам по любви прибился? Но что же делает Джус? Он школу эту выводит на новый виток смысла. Уже не английское то общество, а вообще мир, в который выходит новый человек, который считается взрослым, а таковым не является. Так же ему найдут наставников не многим его старше, так же найдётся начальство. Так же начальство это не будет внушать потения. Найдутся друзья и приятели, найдутся желающие помучить. Найдётся кому наговорить зомбирующей ереси, которую Джус слушает внимательно и удивлённо, впервые, в отличие от остальных, которые делятся на тех, кто заражён ею и тех, которые ушли от неё в свой мир.
И таких переходов от частного, личного, до социального и общемирового в фильме на каждом шагу. Вот хотя бы как делятся герои? Делятся они режиссёром на две неравные группы - "крестоносцы" и "хлысты". Первых пять человек, последние - все оставшиеся. И от ироничости этих названий так и веет революцией и заранее - её финалом. Но это только если будет революция. Но о если потом.
О "хлыстах" много не скажешь - прогнившая администрация, мёртвые традиции, унижение и насилие, всё замешать на покорности и страхе - вот и портрет.
Ядро "крестоносцев" составляют трое однокашников - Мик, Джонни и Уоллес. Не выпускники, но это уже шестой их год в школе. Школа им осточертела. И всё вроде просто - пытаются жить, сбежать от "хлыстов", любить. В определённый момент палку с ними перегнули, и вот она - революция. Или личный бунт? Мы между этим колебаться будем всегда.
А они провозглашают формулы этой революции:
"Смерь угнетателям"
"Сопротивление"
"Свобода"
Мне отчего-то кажется, что парни собой образуют некую тройственность, присущую каждому человеку - звероватость, социальность и человечность. Это не значит, что каждый из них - этакая метафора, нет, все живые люди, но вот эти качества в них кричат буквально. И в этих формулах все они - звероватый Мик, упрямый социальный Джонни и человечный Уоллес.
Мик - Тигр. Молодой, неумелый и неловкий в чём-то. Одиночка, из всего общества ему нужны два друга и Тигрица, о которой позже. Он даже комнатку отдыха, общую вообще-то, фактически захватил с ними в своё пользование, чтобы было, куда ото всех сбежать. Не глупый, во всяком случае учителям сложно сказать ему что-то, чего он не знает. Не бессердечный, хотя фырчит не на обиды слабым, а на лицемерную с интересом на будущее им помощь. Чувствует звериную порывистую потребность "вести" своих друзей, опекает даже в чём-то. Потому часто бывает одинокий. Он при том зверь, выращенный в клетке, его даже вид своей "настоящей" крови поражает и восхищает, правила он из последних сил с фырканьем наглым, но терпит до поры. Очень увлечён войной, что не диво - милитаристские настроения цветут пышным цветом, Вьетнам в зените, школа у них тоже с военным уклоном. Мик уверен, что мир падёт, а революцию и насилие её считает очищением. На стене висит портрет Че, а рядом "Крик" Мунка. Мик не боится сделать больно, даже с друзьями игры его иногда пугающие и очень часто звероватые. Но при этом он не наслаждается чужой болью, нет, он просто не имеет некоего стоп-сигнала внутри. Он становится движущей силой их революции, определяет её не как революцию, и он же становится символом её разрушительного начала, провозглашая: "Смерть угнетателям".
Джонни. Джонни социален. А потому наиболее из троих терпим к правилам, попадает под раздачу исключительно благодаря Мику, от которого не отходит ни на шаг с первого же дня. Именно он постоянно призывает Мика "не нарываться", и он же восхищается его звероватостью, подчиняется ей. Он не интересуется войной, ему важно заполнить своё время лёгким и приятным, уйти от гнёта, но так, чтобы, опять же, не нарваться. Но Джонни - именно та упрямая сила, которая провозгласит сопротивление этому же гнёту, когда палку перегнули. Провозгласит, правда, если есть, опять же, кому зажечь. Без звероватости Мика эта сила будет упрямиться тихо и в одиночку. Джонни никогда не угонит мотоцикл, не набросится на девушку, не найдёт, где схоронить настоящие пули, не собьёт замка с заманчиво закрытой двери. Но не потому, что ему не хочется, а потому, что нельзя. Джонни даже выглядит по сравнению с потрёпанным пальто и растянутым шарфом Миком чисто и ново, по-человечески. И при этом Мик может тащить его за собой, связав их руки петлёй, при этом Джонни аккуратно прикрывает чашку Мика, чтобы кофе не остыл, пока тигры заняты. Тигрица выберет его, его же так легко подчинить, и он хороший. Тем более, что всюду пойдёт за её Тигром, провозглашая: "Сопротивление".
Уоллес. Вот оно, человечное начало. На первый взгляд - всего лишь парень с хитрыми глазами и доброй улыбкой, очень неопытным и маленьким он выглядит рядом с друзьями своими. Всё его заботит свой рост. А на деле там сила, спокойная и стойкая, одна противостоящая звероватости Мика и, более того, отбивающая у неё не только Джонни, но и самого Мика. Он не заворожён звероватостью, он тянется к человечности в нём, потому сильней и себя никогда не теряет. Это неосознанно, конечно, но Уоллес Мику иногда даже противостоит. Иногда его просто утомляют тигриные игры (и тогда по вечной тонкой иронии режиссёра Тигр оказывается в смеховой истерике у ног человека), иногда он случайно помогает Мику проявлять человечность, "сдаваясь на милость" во время шутливой тренировки и позволяя себя безоружного не тронуть, и тут же, заполучив обратно шпагу, один вступает в схватку с Тигром, причём несколько секунд, когда они одни, это уже не похоже на игру. Человек только начинает теснить зверя, как тут же включается социальный Джонни, вдвоём даже загоняют Тигра в угол. Уоллес на первый взгляд для "хлыстов" безобиден, но он способен быть верным, что уже само по себе преступление. Он же хочет жить, открыто жить, и потому, чуть поколебавшись перед неизбежным насилием, всё же присоединяется к Тигру, провозглашая своё: "Свобода".
- Но постойте, какие же революционеры без любви? - иронично восклицает режиссёр.
Любовь не обошла их стороной, и она оказалась очень тесно связана с одной очень интересно особенностью фильма, а именно, - переплетением реальности с ирреальностью. Фильм изобилует этакими если. Это сны, желания, возможности, фантазии, то, чего не случилось, но что могло бы произойти, если бы... Есть яркий пример, во время своего "вооружённого восстания" наши крестоносцы потрепали капеллана. Директор считает, что они должны извиниться. Дальнейшее - очень чёткая иллюстрация думам всех троих "в гробу мы видели вашего капеллана": директор подходит к массивному бюро, выдвигает шкаф, и впрямь похожий на гроб, из него поднимается капеллан, вся троица чинно к нему подходит и пожимает руку, капеллан снова ложится в ящик, и директор его закрывает, продолжая нотацию.
Тигрица, как мне показалась, почти целиком состоит из таких если. По сути, в реальности мы её видим в кафе, до того момента, как она признаёт своего Тигра. Это уже если. Это он её признал. А в реальности она уводит Мика от автомата и признаётся, что ей нравится Джонни. Когда кулак-"камень" Мика накрывает она своей "бумагой" - тогда и проявляется её тигриная натура, и это прежнее если Мика обретает почву под собой. И теперь она появляется рядом ниоткуда, появляется только для Мика, она только с ним. И это совсем не похоже на классическую любовную линию, это тоньше гораздо. Один мне дорогой пример приведу: разбирая в качестве трудотерапии после того же "восстания" завалы под сценой часовни, Джонни и Мик натыкаются на запертый шкаф, в котором находят, видимо, старые пособия по биологии и естествознанию, заспритованных мышек в разрезе, к примеру. Мик видит эмбрион в банке и очень осторожно его достаёт, рассматривает и поворачивается к Джонни, опуская банку куда-то себе к животу. Тут на банку ложатся руки Тигрицы, и они с Тигром немножко смотрят на Джонни, держа эту банку, и тишина, только три-четыре нотки какой-то колыбельной. А потом Тигрица просто ласково банку забирает и в шкаф запирает. И если этого не случится. Но она теперь рядом с ним до последней минуты, абсолютно молча.
И ещё один к крестоносцам за любовью пришёл. Был в школе мальчик, Бобби Филлипс, не новичок, но до старших далеко, лет 14-15. Очень красивый мальчик, за красоту взятый в "слуги" к старостам и за неё же обзываемый гомиком. Ситуация осложнилась тем, что и Бобби, и все в Доме успели уже осознать, что обзывательство превратилось в констатацию факта. Старосты стали бояться "кокетства" и "крутость" демонстрировать, не боясь его рядом с собой терпеть. А Бобби усвоил, что все люди - сволочи. И тут как гром среди ясного неба - Уоллес на брусьях гимнастических. Уоллес, который потом, спрятав в оружейке, слушал долго Бобби, почти всерьёз восхищался уже построенным блестящим будущим вдали от недосемьи, хитро улыбался его напускной спеси аристократической и торопливой манере курить, а потом и вовсе поверг в шок - добровольно и без условий спрятал, когда их чуть было не нашли. Да ещё и не сдал. Для Бобби это стало открытием номер два. А потом кастелянша, дама, всё про всех знающая, не без удовольствия смотрела сон, в котором оба они мирно спали в кровати Бобби прямо в общей спальне. Бобби пошёл за Уоллесом, послав всё своё блестящее будущее и ничего не провозгласив.
А куда, кстати, следует? И мы тут всё о революции, а где она?
Многие считают, что она в финале. А я думаю, что это если общее их, причём не только крестоносцев, но и хлыстов. Потому что если бы она случилась, она была бы такой. Но были учения, и семь настоящих пуль ударили в бак с чаем и стёкла, по счастливой случайности никого не задев. Тигр оказался большим человеком, чем думал, наверное. И спокойно выплеснул ярость на капеллана, отлично зная, что тому грозит только в пароксизмах трусости корчиться.
И после этого он просто не мог отвести их на ту крышу, чтобы уничтожить всё, но свершить революцию.
Но как, должно быть, хотел.
@темы: кино, размышлизмы, чердаки и подвалы, глаза в глаза
-
-
13.07.2015 в 21:20Нет, мне нужно это посмотреть, это безумно мне близко, это к тому же той самой "Стеной по имени Пинк Флойд" смутно отдает, которая уж очень меня воспитала от общества подальше держаться.) Но что я о себе? Я никогда бы его не посмотрела, если бы не ты. И Голубоглазого вряд ли бы взяла. ты вообще лучший рецензор, что я видела, но ты меня только расстроишь отрицанием этих упертых фактов.
Я это читала под это наивное "Game Over"из мюзикла хипповатого про Адама и Еву, весь день его напеваю, а вот где оно ждало. Ну, потому что "Et si les dieux sont tombés sur la tête
Et si les hommes tiennent encore à leur planète..." - это не совсем сюда, наверное, но вот строчка про "monde meilleur"... Слову Мейер после Солюс-с-с-с-с-са никто не доверяет. Я не объясню, чем оно приросло для меня к этому, и наверное этой атмосферой не совсем однозначного бунта. Хоть все вроде ясно. А вообще, мне просто нечего сказать. Спасибо тебе, Кузина.
-
-
13.07.2015 в 22:00Смотреть это тебе потом, это слишком эхово. А на "Стену" похоже, да, и не так смутно даже, как по мне. А я спорить не стану, я вот эхать стану, что всё к тёмным эховостям толкаю тебя.
Я теперь тоже его напевать стану, меня в последнее время очень тянет петь, голос возвращается.) Тебе есть, чего сказать, ты и сказала, вот и Спасибо, охапить стану.