Пусть все книги о Кубе будут в одном посте. Потому что тема особая, а авторы с ходу начали меня радовать.
Леонардо Падура "Прощай, Хэммингуэй!"
Леонардо Падура "Прощай, Хэммингуэй!"
Так началось моё путешествие на Кубу.
Сперва напугалась - книга-то пятая из пяти, посвящённых истории Марио Конде. Думала, что сейчас герой будет, фамилия которого слишком известна, чтобы её называть, да и вообще не пойму я ничего. Зря боялась, всё чудесно.
В целом от книги у меня впечатление, чем-то похожее на то, что было после фильма "Пока не наступит ночь". Как и он, не посмотреть на Кубу, но оказаться там мне помогла эта книга. И странное чувство - большей чужачки, чем я там, не сыскать, но я так всё принимаю, будто давно знаю.
В книге Куба. И не выхватишь что-то определяющее, оно всё не то. Но это бар, хороший тем, что там подают ром и почти нет пьяных. Это казаурины. Это люди, которые, кажется, так мало делают, но непостижимым образом умудряются что-то искать всегда. Это чувственность, кубинская, которая не эротизм, а что-то мистически-животное. В конце концов, на месте главного героя я иногда стала наблюдать знакомое бородатое лицо, а фразы зазвучали с ужасно знакомыми интонациями. Ну, это уже моя паранойя. А что с романом?
С романом герои. Их два, главных.
Один - Марио Конде. Он был полицейским, хоть сам понимает, что перестать им быть нельзя, он стал писателем, а определяет себя как неудачника, он - частный детектив (ему самому это нелепым кажется) и находит редкие книги. По мне, он всегда был писателем. Нет, он не издаётся и не знаменит, ему даже почти и не пишется, и мы пишущим его не увидим за весь роман, но он писатель.
На дворе конец 80-х, а ему за сорок, это значит, что за окно ему смотреть невыносимо. Есть у него нутряная животная любовь. Не жена, не любовница, не подруга - его женщина. Тамара. Она уехала на Сицилию, гостить к замужней сестре, посылками и деньгами которой долго-долго жила. И вот о ней вспоминать больно, потому что она должна вернуться. Не к нему даже вернуться, а обратно. Потому что покинуть Кубу для кубинца - не просто уехать куда-то на пмж. Потому что один его друг уехал, а Марио помнит его мальчишкой, мысли не допускавшем о том, чтобы куда-то деваться. Оставшиеся вспоминают его, шлют поздравления по морю в бутылке и верят, что он где-то на севере стоит и смотрит на море, их вспоминая. И не случайно с этой бутылкой герой наш прощается со вторым героем романа - Хемингуэем.
Эрнесто, Папа, Старик - второй герой. С Марио они связаны множеством нитей, хоть видели друг друга единожды, и так уж вышло, что для Марио это воспоминание стало чуть ли не священным, а "неопрятный Санта" и не заметил шестилетнего малыша.
Марио мучится, разрываясь между преданностью таланту Эрнесто и неприятию его характера. Хэмингуэй разрывается между ролью, навязанной им самому себе и реальностью, в которой он не выдержал этой роли. Марио мучится тем, что Эрнесто цинично предавал людей. Эрнесто знал, что не может быть благодарным. Марио чует, что Папа может сколь угодно благотворительствовать, но не понимает он кубинцев и не любит, и вот Эрнесто сам себе признаётся, что Куба стала единственным местом, что приняла, и кубинцем он себя ни на йоту не чувствует. Это ему не мешает иметь "детей", абсолютно ему преданных и при этом независимых.
Линии Марио и Эрнесто плавно друг в друга перетекают, что только усиливает их родность при всей разности и неприятии. Даже в сюжетах милые параллели - и псы, и "одновременное" чтение Сэлинджера (очень меня порадовала разница характеристик романа от читающих), даже, хм, назовём это переходящим трофеем.
И детектив потому здесь в лучших постмодернистских традициях переворачивается с ног на голову и становится только инструментом для важного - нахождения этой горькой родности, которая и позволяет Марио ответить в конце концов на вопрос: хочет ли он, чтобы Эрнесто оказался вульгарным убийцей или нет? Ответ прост - не важно. Не хорош и не плох Хемигуэй для него, принял его Марио со всей горечью, до дна, так что самое время сказать:
"Прощай, Хэмингуэй!"
Кристина Гарсия "Кубинские сновидения"
Кристина Гарсия "Кубинские сновидения"
Замечательный роман.
У меня только ближе к концу сверкнула мысль - а ведь в каждой из героинь, да и в героях, автор, похоже, задумывала показать различные грани Кубы. Революцию в Селии, контрреволюцию в Лурдес, синтерию в Фелисии, животную страстность в Уго, изгнание в Пилар и т.д. А потом я поняла - нет. Может, такова была первая мысль, но в процессе она вылилась в нечто большее, и люди здесь люди, а не воплощение чего-то. И в каждом из них Куба отразилась по-разному.
Главные герои романа - семейство, разделённое сначала любовью, точнее, её отсутствием, потом революцией, а потом изгнанием. Так уж вышло, что семейство почти целиком состоит из женщин. Все вроде застыли в сложившихся уже отношениях, прямо скажем, не тёплых, на большом расстоянии. И тут умирает дедушка Хорхе. С его смертью рассеянную по миру семью начинает приливно влечь непонятно к чему и швырять, словно в бурю, друг к другу и друг от друга.
Постараемся не трогать сюжет, а просто познакомимся с героями.
Глава семейства теперь - абуэла (бабушка) Селия. Она уже стара, но ходит на побережье охранять его от "предателей". Да, я сперва за революционность на неё фырчать взялась, но потом почитала и прекратила. А ещё чуть позже Селия сама призналась, что революция ей нужна была от одиночества, это влюблённость была. Она старается, будучи народным судьёй (юристов и в Гаване мало, перевели всех), немного отстаивать малолетних контрреволюционеров, ну, хотя бы не посылать их на рудники. И при этом не препятствует "перевоспитанию" в идиотстком "партизанском" лагере и на плантациях недавно вышедшей из психиатрической клиники дочери. Она не любит и не понимает своих дочерей и обожает сына, а с внучкой, которую увезли в Нью-Йорк в два года, говорит по вечерам каждый день, пока та не начинает взрослеть. И вовсе не по телефону. Селия когда-то умирала от любви, а муж её спас. Он и попрощаться дошёл через океан. А она ещё долго-долго писала своему испанцу, тому, по кому умирала, даже и не пытаясь письма отправлять. Селии нужна семья, она далеко не в восторге от того, что с ними происходит.
Селия, должно быть, задумывалась воплощением этой семейственности, его желания. Желания передавать внучке свою душу по капле, отражаться в её портретах.
Старшая дочь Селии и Хорхе, Лурдас, ненавидит революцию, вождя её, и всю Кубу заодно. "Неистовый богиней" называет её один из друзей её дочери. она влюбилась в состоятельного мужчину, она уехала с ним тогда, когда это ещё было можно. Не у всех была такая хорошая возможность - со сбережениями, на своей машине ехать по Америке, не пугающей чужим языком, и выбирать место для жительства, а потом и булочную свою открыть. Но не спешите радоваться. Лурдес потеряла второго ребёнка, выставляя солдат, пришедших расстрелять мужа, а в повторный визит они уже застали хозяйку одну. Она так и не рассказала об этом никому, успела отмыть и себя, и дом, и вырезанную на животе гадость спрятала, но оставаться на кубе не смогла. Уезжала тоже не радостно, но бесповоротно. Она пытается стать американкой, наверное, даже преуспевает. Она не понимает сестру и дочь.
А дочь её, Пилар, ребёнок изгнания. На Кубу она сперва рвётся, даже убегает из дома "к абуэле Селии" лет в 12, узнав, что тихий, скучающий по Кубе папа чудно утешается на стороне с некоей блондинкой. Потом растёт, отстаивает право рисовать, ей близок абстракционизм. Маму пугают её картины. А её раздражает мамино ханжество. Мама может её ударить, а она - подарить маме книжку с портретом Че. Но маму она любит, а мама её, им выдаётся странный случай это друг другу показать. Понимания, правда, это не добавляет. Пилар растёт, и Куба всё дальше, с бабушкой уже не поговорить. Куба уже "как смерть, но иногда туда ужасно хочется". И Пилар туда попадёт. И нарисуется портретов абуэлы, ловя её несчастье, но Пилар поймёт, что ей дорога в Нью-Йорк, она ему принадлежит уже больше, чем Кубе. Как и двоюродный её брат, Иванито, стихийно покидающий Кубу после смерти матери, нет, на "острове свободы" жить одним нельзя. Там могут остаться Лус и Милагро, сёстры Иванито, создавшие свой тесный мир на двоих, способные его противопоставить всем. Пилар понятия не имеет, права ли она. И мы тоже.
А ещё есть Фелисия - мать Иванито, Лус и Милагро. Воплощенная была бы сантерия. Но всё сложней. Забавно, ей нравился католицизм, а потом она разочаровалась в вере и подружилась с дочерью сантеро - колдуна. Её пугал культ, но он так был близок тихой непокорностью. А потом случился Уго Вильяверде, моряк, самозабвенно пивший, любивший и бивший до тех пор, пока не получил от жены горящую тряпку в лицо. А Фелисия, названная иронично в честь женщины, сошедшей с ума и убившей мужа, сама погружается в безумие. Летом у неё припадки, тогда она забирает Иванито, а на девочек почти не обращает внимания, и их забирает бабушка. А потом забирают и Иванито, а Фелисию после срыва пытаются "перевоспитать", отправляя играть в революцию, а потом работать. Её ждёт сын и пророчество от сантеро, ей предстоит встретить и потерять своего мужчину, ей предстоит стать избранной и не пожелать этого. Кажется, и боги не знали, что делать с Фелисией. Её дети - новое поколение Кубы.
А её брат Хавьер - Иванито в будущем. Талант, затоптанный сперва за границей, а потом и на родине. Поразительно похожий на мать, умирающий, как и она, от любви, с теми же глазами, притягивающими отчаянье.
Остаётся Хорхе, муж Селии. Его поразительно мало по сравнению с остальными. Но мне кажется, именно он - главный герой.
Всё начинается с его смерти и ею же заканчивается. С ним связан и магический реализм этого романа (хотя и у описанных сантеро можно найти немало того). Его немного, но он есть, его стоит выделять жанром. Хорхе является жене перед смертью. Хорхе на сороковой день является любимой дочери, Лурдес, является не привидением, а присутствием рядом. Он говорит с ней. Кажется сперва, что он просто с ней слился. Но ничто не вечно, Хорхе чувствует, что пора говорить о важном. Он и Пилар является, он хочет соединить всех, хочет открыть тайны, хочет понимания и возвращения домой. Получится ли, кто знает? И в концовке, напрямую не относящейся к Хорхе никоим боком, звучат его слова.
И, чтобы увести себя от пересказа сюжета, отмечу форму. Она тоже заслуживает внимания. События развиваются последовательно, и такая интересная вещь получается - годы идут и предстают перед нами все персонажи поочерёдно, словно выходя на первый план каждый в своё время. И получается усиление разобщённости, покинутости от того. Ещё одна интересная особенность - часть повествования идёт от первого лица, хоть большая часть - от третьего. Пилар, Иванито и Лус - крайнее поколение семьи - рассказывают свои истории от первого лица, автор, видно, с ними родность чувствует. И почему-то даже вижу я её в Пилар.
И вот в заключение мне странность в голову пришла. Роман этот очень похож на встречу так часто упоминаемых в нём Че и Лорки. Не объясню, что это за встреча, но вот так.
P.S. А ещё в этой книге много было припрятано для меня сходств с близняшкой. Мало того, что как место обоснования там фигурирует Нью-Йорк, потому что там "достаточно холодно", и город этот становится для Пилар (как и близняшка, ребёнок, увезённый с Кубы очень рано). Этого мало, это буквальные цветочки. Но там по всей книге и странные ягодки. Лурдес, являющаяся домой как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужа ставят к стенке, и солдат выставляющая, а потом солдатами изуродованная, ужасно напоминала мне близняшкину маму, пока безымянную для меня, оставшуюся с убитым мужем и двумя маленькими детьми на руках без ничего в чужой стране. И лет ей было меньше, чем мне сейчас. И как жея ей благодарна, что "перевоспитываться" не пожелала на плантациях и детей своих не оставила в положении талантливых опасных зверюшек на мушке. А ещё Пилар для интимных разговоров с близкими выбирает испанский язык, близняшка колыбельные для сына выбирал на нём, потому что это родной. И это только то, что мне сейчас позволяет вспомнить температура.
Тургрим Эгген "Hermanas"
Тургрим Эгген "Hermanas"
Книга хороша. Конечно, после Падуры, Аренаса, Санчес и Серрано очень заметно, что автор пишет не о родном. Что-то искусственное, что-то странное. Но это не развесистая клюква, что радует очень и очень.
Автор журналист, так что с материалом работать умеет. Куба его интересовала давно, судя по книге о сигарах, так что вполне возможно, он там был и насмотрелся.
Влияние классиков чувствуется. Ироничность Падуры, манера рассказчика и образ Рауля очень напоминают автобиографический роман Аренаса. Но нет подражательства, есть собственное отношение к проблеме, причём автор постарался выполнить завет Федора Михайловича Достоевского насчёт рожи сочинителя (хотя её не показать невозможно, Фёдор Михайлович, но мы понимаем, что вы имели в виду).
Примечательным тут является название. Потому что не сёстры Эррера у нас главный герой, а Рауль Эскалера. И кажется мне, что автор во всех троих хотел слить, как в алхимическом кубе, контрреволюционера и фиделиста и получить кого? Кубинца? Не знаю.
Получилось горькое повествование про предательство со всех сторон. Собственно, для героев любовь и правда становятся вершиной горы для Сизифа - только залезли, всё тут же рассыпалось. Сдаётся мне, так выходило, потому что "Я" у них никак не обращалось в "МЫ", никак не могли они увидеть друг дружку.
Хотя, читая, особенно к последней трети книги, всё чаще сомневаешься, об отношениях ли эта книга? Потому что карательная кубинская система рассмотрена чуть ли не под микроскопом, процесс восстановления и жизнь за границей автора занимают больше, чем любовные похождения Рауля.
И авторская позиция здесь кристалльно ясна. Он антифеделист, при этом не радикальных взглядов, которым неоткуда взяться. Есть в книге несколько интересных выражений, например, что на сафру (сбор сахарного тростника) отправляются самые "добровольные". Но есть и странности, вроде рассуждений о вшах в бороде Фиделя, сразу задаёшь себе вопрос, что этот товарищ (герой, подобным образом шутящий) делает на свободе.
Если ничего не знать про Кубу, роман будет просто достаточно интересным произведением с моментами не для слабонервных и под час раздражающими героями. Для интересующихся - интересный взгляд северянина.
Леонардо Падура "Прощай, Хэммингуэй!"
Леонардо Падура "Прощай, Хэммингуэй!"
Так началось моё путешествие на Кубу.
Сперва напугалась - книга-то пятая из пяти, посвящённых истории Марио Конде. Думала, что сейчас герой будет, фамилия которого слишком известна, чтобы её называть, да и вообще не пойму я ничего. Зря боялась, всё чудесно.
В целом от книги у меня впечатление, чем-то похожее на то, что было после фильма "Пока не наступит ночь". Как и он, не посмотреть на Кубу, но оказаться там мне помогла эта книга. И странное чувство - большей чужачки, чем я там, не сыскать, но я так всё принимаю, будто давно знаю.
В книге Куба. И не выхватишь что-то определяющее, оно всё не то. Но это бар, хороший тем, что там подают ром и почти нет пьяных. Это казаурины. Это люди, которые, кажется, так мало делают, но непостижимым образом умудряются что-то искать всегда. Это чувственность, кубинская, которая не эротизм, а что-то мистически-животное. В конце концов, на месте главного героя я иногда стала наблюдать знакомое бородатое лицо, а фразы зазвучали с ужасно знакомыми интонациями. Ну, это уже моя паранойя. А что с романом?
С романом герои. Их два, главных.
Один - Марио Конде. Он был полицейским, хоть сам понимает, что перестать им быть нельзя, он стал писателем, а определяет себя как неудачника, он - частный детектив (ему самому это нелепым кажется) и находит редкие книги. По мне, он всегда был писателем. Нет, он не издаётся и не знаменит, ему даже почти и не пишется, и мы пишущим его не увидим за весь роман, но он писатель.
На дворе конец 80-х, а ему за сорок, это значит, что за окно ему смотреть невыносимо. Есть у него нутряная животная любовь. Не жена, не любовница, не подруга - его женщина. Тамара. Она уехала на Сицилию, гостить к замужней сестре, посылками и деньгами которой долго-долго жила. И вот о ней вспоминать больно, потому что она должна вернуться. Не к нему даже вернуться, а обратно. Потому что покинуть Кубу для кубинца - не просто уехать куда-то на пмж. Потому что один его друг уехал, а Марио помнит его мальчишкой, мысли не допускавшем о том, чтобы куда-то деваться. Оставшиеся вспоминают его, шлют поздравления по морю в бутылке и верят, что он где-то на севере стоит и смотрит на море, их вспоминая. И не случайно с этой бутылкой герой наш прощается со вторым героем романа - Хемингуэем.
Эрнесто, Папа, Старик - второй герой. С Марио они связаны множеством нитей, хоть видели друг друга единожды, и так уж вышло, что для Марио это воспоминание стало чуть ли не священным, а "неопрятный Санта" и не заметил шестилетнего малыша.
Марио мучится, разрываясь между преданностью таланту Эрнесто и неприятию его характера. Хэмингуэй разрывается между ролью, навязанной им самому себе и реальностью, в которой он не выдержал этой роли. Марио мучится тем, что Эрнесто цинично предавал людей. Эрнесто знал, что не может быть благодарным. Марио чует, что Папа может сколь угодно благотворительствовать, но не понимает он кубинцев и не любит, и вот Эрнесто сам себе признаётся, что Куба стала единственным местом, что приняла, и кубинцем он себя ни на йоту не чувствует. Это ему не мешает иметь "детей", абсолютно ему преданных и при этом независимых.
Линии Марио и Эрнесто плавно друг в друга перетекают, что только усиливает их родность при всей разности и неприятии. Даже в сюжетах милые параллели - и псы, и "одновременное" чтение Сэлинджера (очень меня порадовала разница характеристик романа от читающих), даже, хм, назовём это переходящим трофеем.
И детектив потому здесь в лучших постмодернистских традициях переворачивается с ног на голову и становится только инструментом для важного - нахождения этой горькой родности, которая и позволяет Марио ответить в конце концов на вопрос: хочет ли он, чтобы Эрнесто оказался вульгарным убийцей или нет? Ответ прост - не важно. Не хорош и не плох Хемигуэй для него, принял его Марио со всей горечью, до дна, так что самое время сказать:
"Прощай, Хэмингуэй!"
Кристина Гарсия "Кубинские сновидения"
Кристина Гарсия "Кубинские сновидения"
Замечательный роман.
У меня только ближе к концу сверкнула мысль - а ведь в каждой из героинь, да и в героях, автор, похоже, задумывала показать различные грани Кубы. Революцию в Селии, контрреволюцию в Лурдес, синтерию в Фелисии, животную страстность в Уго, изгнание в Пилар и т.д. А потом я поняла - нет. Может, такова была первая мысль, но в процессе она вылилась в нечто большее, и люди здесь люди, а не воплощение чего-то. И в каждом из них Куба отразилась по-разному.
Главные герои романа - семейство, разделённое сначала любовью, точнее, её отсутствием, потом революцией, а потом изгнанием. Так уж вышло, что семейство почти целиком состоит из женщин. Все вроде застыли в сложившихся уже отношениях, прямо скажем, не тёплых, на большом расстоянии. И тут умирает дедушка Хорхе. С его смертью рассеянную по миру семью начинает приливно влечь непонятно к чему и швырять, словно в бурю, друг к другу и друг от друга.
Постараемся не трогать сюжет, а просто познакомимся с героями.
Глава семейства теперь - абуэла (бабушка) Селия. Она уже стара, но ходит на побережье охранять его от "предателей". Да, я сперва за революционность на неё фырчать взялась, но потом почитала и прекратила. А ещё чуть позже Селия сама призналась, что революция ей нужна была от одиночества, это влюблённость была. Она старается, будучи народным судьёй (юристов и в Гаване мало, перевели всех), немного отстаивать малолетних контрреволюционеров, ну, хотя бы не посылать их на рудники. И при этом не препятствует "перевоспитанию" в идиотстком "партизанском" лагере и на плантациях недавно вышедшей из психиатрической клиники дочери. Она не любит и не понимает своих дочерей и обожает сына, а с внучкой, которую увезли в Нью-Йорк в два года, говорит по вечерам каждый день, пока та не начинает взрослеть. И вовсе не по телефону. Селия когда-то умирала от любви, а муж её спас. Он и попрощаться дошёл через океан. А она ещё долго-долго писала своему испанцу, тому, по кому умирала, даже и не пытаясь письма отправлять. Селии нужна семья, она далеко не в восторге от того, что с ними происходит.
Селия, должно быть, задумывалась воплощением этой семейственности, его желания. Желания передавать внучке свою душу по капле, отражаться в её портретах.
Старшая дочь Селии и Хорхе, Лурдас, ненавидит революцию, вождя её, и всю Кубу заодно. "Неистовый богиней" называет её один из друзей её дочери. она влюбилась в состоятельного мужчину, она уехала с ним тогда, когда это ещё было можно. Не у всех была такая хорошая возможность - со сбережениями, на своей машине ехать по Америке, не пугающей чужим языком, и выбирать место для жительства, а потом и булочную свою открыть. Но не спешите радоваться. Лурдес потеряла второго ребёнка, выставляя солдат, пришедших расстрелять мужа, а в повторный визит они уже застали хозяйку одну. Она так и не рассказала об этом никому, успела отмыть и себя, и дом, и вырезанную на животе гадость спрятала, но оставаться на кубе не смогла. Уезжала тоже не радостно, но бесповоротно. Она пытается стать американкой, наверное, даже преуспевает. Она не понимает сестру и дочь.
А дочь её, Пилар, ребёнок изгнания. На Кубу она сперва рвётся, даже убегает из дома "к абуэле Селии" лет в 12, узнав, что тихий, скучающий по Кубе папа чудно утешается на стороне с некоей блондинкой. Потом растёт, отстаивает право рисовать, ей близок абстракционизм. Маму пугают её картины. А её раздражает мамино ханжество. Мама может её ударить, а она - подарить маме книжку с портретом Че. Но маму она любит, а мама её, им выдаётся странный случай это друг другу показать. Понимания, правда, это не добавляет. Пилар растёт, и Куба всё дальше, с бабушкой уже не поговорить. Куба уже "как смерть, но иногда туда ужасно хочется". И Пилар туда попадёт. И нарисуется портретов абуэлы, ловя её несчастье, но Пилар поймёт, что ей дорога в Нью-Йорк, она ему принадлежит уже больше, чем Кубе. Как и двоюродный её брат, Иванито, стихийно покидающий Кубу после смерти матери, нет, на "острове свободы" жить одним нельзя. Там могут остаться Лус и Милагро, сёстры Иванито, создавшие свой тесный мир на двоих, способные его противопоставить всем. Пилар понятия не имеет, права ли она. И мы тоже.
А ещё есть Фелисия - мать Иванито, Лус и Милагро. Воплощенная была бы сантерия. Но всё сложней. Забавно, ей нравился католицизм, а потом она разочаровалась в вере и подружилась с дочерью сантеро - колдуна. Её пугал культ, но он так был близок тихой непокорностью. А потом случился Уго Вильяверде, моряк, самозабвенно пивший, любивший и бивший до тех пор, пока не получил от жены горящую тряпку в лицо. А Фелисия, названная иронично в честь женщины, сошедшей с ума и убившей мужа, сама погружается в безумие. Летом у неё припадки, тогда она забирает Иванито, а на девочек почти не обращает внимания, и их забирает бабушка. А потом забирают и Иванито, а Фелисию после срыва пытаются "перевоспитать", отправляя играть в революцию, а потом работать. Её ждёт сын и пророчество от сантеро, ей предстоит встретить и потерять своего мужчину, ей предстоит стать избранной и не пожелать этого. Кажется, и боги не знали, что делать с Фелисией. Её дети - новое поколение Кубы.
А её брат Хавьер - Иванито в будущем. Талант, затоптанный сперва за границей, а потом и на родине. Поразительно похожий на мать, умирающий, как и она, от любви, с теми же глазами, притягивающими отчаянье.
Остаётся Хорхе, муж Селии. Его поразительно мало по сравнению с остальными. Но мне кажется, именно он - главный герой.
Всё начинается с его смерти и ею же заканчивается. С ним связан и магический реализм этого романа (хотя и у описанных сантеро можно найти немало того). Его немного, но он есть, его стоит выделять жанром. Хорхе является жене перед смертью. Хорхе на сороковой день является любимой дочери, Лурдес, является не привидением, а присутствием рядом. Он говорит с ней. Кажется сперва, что он просто с ней слился. Но ничто не вечно, Хорхе чувствует, что пора говорить о важном. Он и Пилар является, он хочет соединить всех, хочет открыть тайны, хочет понимания и возвращения домой. Получится ли, кто знает? И в концовке, напрямую не относящейся к Хорхе никоим боком, звучат его слова.
И, чтобы увести себя от пересказа сюжета, отмечу форму. Она тоже заслуживает внимания. События развиваются последовательно, и такая интересная вещь получается - годы идут и предстают перед нами все персонажи поочерёдно, словно выходя на первый план каждый в своё время. И получается усиление разобщённости, покинутости от того. Ещё одна интересная особенность - часть повествования идёт от первого лица, хоть большая часть - от третьего. Пилар, Иванито и Лус - крайнее поколение семьи - рассказывают свои истории от первого лица, автор, видно, с ними родность чувствует. И почему-то даже вижу я её в Пилар.
И вот в заключение мне странность в голову пришла. Роман этот очень похож на встречу так часто упоминаемых в нём Че и Лорки. Не объясню, что это за встреча, но вот так.
P.S. А ещё в этой книге много было припрятано для меня сходств с близняшкой. Мало того, что как место обоснования там фигурирует Нью-Йорк, потому что там "достаточно холодно", и город этот становится для Пилар (как и близняшка, ребёнок, увезённый с Кубы очень рано). Этого мало, это буквальные цветочки. Но там по всей книге и странные ягодки. Лурдес, являющаяся домой как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужа ставят к стенке, и солдат выставляющая, а потом солдатами изуродованная, ужасно напоминала мне близняшкину маму, пока безымянную для меня, оставшуюся с убитым мужем и двумя маленькими детьми на руках без ничего в чужой стране. И лет ей было меньше, чем мне сейчас. И как жея ей благодарна, что "перевоспитываться" не пожелала на плантациях и детей своих не оставила в положении талантливых опасных зверюшек на мушке. А ещё Пилар для интимных разговоров с близкими выбирает испанский язык, близняшка колыбельные для сына выбирал на нём, потому что это родной. И это только то, что мне сейчас позволяет вспомнить температура.
Тургрим Эгген "Hermanas"
Тургрим Эгген "Hermanas"
Книга хороша. Конечно, после Падуры, Аренаса, Санчес и Серрано очень заметно, что автор пишет не о родном. Что-то искусственное, что-то странное. Но это не развесистая клюква, что радует очень и очень.
Автор журналист, так что с материалом работать умеет. Куба его интересовала давно, судя по книге о сигарах, так что вполне возможно, он там был и насмотрелся.
Влияние классиков чувствуется. Ироничность Падуры, манера рассказчика и образ Рауля очень напоминают автобиографический роман Аренаса. Но нет подражательства, есть собственное отношение к проблеме, причём автор постарался выполнить завет Федора Михайловича Достоевского насчёт рожи сочинителя (хотя её не показать невозможно, Фёдор Михайлович, но мы понимаем, что вы имели в виду).
Примечательным тут является название. Потому что не сёстры Эррера у нас главный герой, а Рауль Эскалера. И кажется мне, что автор во всех троих хотел слить, как в алхимическом кубе, контрреволюционера и фиделиста и получить кого? Кубинца? Не знаю.
Получилось горькое повествование про предательство со всех сторон. Собственно, для героев любовь и правда становятся вершиной горы для Сизифа - только залезли, всё тут же рассыпалось. Сдаётся мне, так выходило, потому что "Я" у них никак не обращалось в "МЫ", никак не могли они увидеть друг дружку.
Хотя, читая, особенно к последней трети книги, всё чаще сомневаешься, об отношениях ли эта книга? Потому что карательная кубинская система рассмотрена чуть ли не под микроскопом, процесс восстановления и жизнь за границей автора занимают больше, чем любовные похождения Рауля.
И авторская позиция здесь кристалльно ясна. Он антифеделист, при этом не радикальных взглядов, которым неоткуда взяться. Есть в книге несколько интересных выражений, например, что на сафру (сбор сахарного тростника) отправляются самые "добровольные". Но есть и странности, вроде рассуждений о вшах в бороде Фиделя, сразу задаёшь себе вопрос, что этот товарищ (герой, подобным образом шутящий) делает на свободе.
Если ничего не знать про Кубу, роман будет просто достаточно интересным произведением с моментами не для слабонервных и под час раздражающими героями. Для интересующихся - интересный взгляд северянина.
@темы: книги, размышлизмы, us two, чердаки и подвалы