Отдельно, пожалуй, пойдёт команда Americas. Уже родная. С вами здорово, ребята! Здорово вас читать, здорово делиться своими редкими странными идеями. Мы - молодцы! В этом году я вновь неожиданно для себя сподвиглась на важные и, надеюсь, интересные вещи.
Название: Изгнанный Всадник
Бета: priest_sat
Размер: мини, 1519 слов
Канон: РПФ, American Murder Song
Пейринг/Персонажи: Джеймс Рид, Маргарет, Вирджиния, Джон Снайдер
Категория: джен
Жанр: драма, приключения, мистика, сонгфик
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: как Джеймс Рид стал Изгнанным Всадником
Примечание: Почитать о Джеймсе Риде и группе Доннера можно здесь.
Проект American murder song
Предупреждения: смерть второстепенного персонажа, упоминание каннибализма
Караван поднялся на холм. Изнуренные животные едва тянули фургоны. Рядом, еле-еле передвигая ноги, плелись люди. Над лагерем поднимался тонкий, пронзительный, полный горести гимн — пела юная Вирджиния. Песня не придавала сил, она словно властной рукой держала за плечо и не давала упасть, напоминая о притихших от слабости детях в фургонах.
Они ожидали увидеть холмы, вновь и вновь холмы, покрытые иссохшей желтой жесткой травой, царапавшей тощие ноги. Но внизу узкой стальной лентой змеилась река. Мгновение люди стояли в благоговейном оцепенении. Река блеснула под солнцем, словно нож.
— Вода!
— Дорога! Смотрите, там тропа!
Неизвестно, что окрылило их больше, вода или свидетельство того, что люди шли здесь, а, значит, они на верном пути, они нашли дорогу!
Животные уже тянулись вниз, за ними поспешили люди. До позднего вечера горели костры, слышался плеск чистой воды — варить было особо нечего, запасы подходили к концу, но все же группа разыграла «смертельную лотерею», и три вола превратились в похлебку. Мимо костров ходили безутешные Фостеры — их фургон теперь было некому тащить, нужно было достать хоть одного вола. Но люди будто не замечали Фостеров, будто они уже превратились в тощих унылых призраков.
На вершине холма появились фигуры. Не волки — паюты. Как и волки, они не скрывались — наблюдали. Снизу за ними следили испуганные глаза. Дождавшись, пока белые заберутся в повозки, паюты спустились с холмов под далекий тоскливый вой, зная, что встретят их не выстрелами.
Через обезлюдевший лагерь пятеро воинов прошли к маленькой группке людей. Их ждали Доннер и Рид, Брин и Эдди стояли чуть поодаль, готовые прийти на помощь в случае, если дело обернется лихо.
Но паютам нужно было только одно — чтобы белые скорее отсюда ушли. Узнав, что за ними никто не идет, а караван просто сбился с пути, индейцы согласились сопроводить их по реке до тех мест, где белые водятся. Доннер был не в восторге от их предложения, однако понимал, лучше уж пусть идут рядом, как защита, чем следят из-за холмов. Наступил октябрь, по утрам трава покрывалась толстым хрустящим слоем инея, который долго не таял под бледным солнцем, все чаще в трейлерах раздавался тяжелый кашель. В таком положении пренебрегать помощью было преступлением, чья бы она ни была.
Караван двинулся дальше в сопровождении паютов. Они предпочитали идти в некотором отдалении, у самого подножия холмов. И только ночью подходили близко, к кострам. Почти не говорили, но казалось, что им известно все, что творится в лагере. Члены группы тоже старались держаться от них подальше.
На четвертый день горестный плач разбудил всех на рассвете. Одну из двух лошадей Бринов убили. Вторая, обезумев, кинулась на холм, ее еле изловили, хоть и была она обессиленной. На следующий день найдены были два мертвых вола. И снова рыдания огласили равнину. Но большинство прятало улыбки — от костров снова тянуло мясом, а что горевать, если прирезали не твою скотину? Меньше едоков — больше еды.
Но когда в следующую ночь пала еще одна лошадь, лагерь взорвался. Теперь никто не чувствовал себя в безопасности. На особом собрании мужчин Рид предложил выставить дозоры, согнав всю скотину вместе.
— Мы изловим и удавим мерзавца, или прекратятся кражи, в любом случае, скотина будет цела.
Но, удивительное дело, никто его не поддержал.
— Я не понимаю, зачем это все городить? — буркнул Доннер. — Это паюты. Ты пригласил волков в пастухи.
Собрание загудело. Никто не вспомнил, что именно Доннер разрешил сопровождение каравана.
Люди высыпали наружу, готовые расправиться с грязными дикарями. Но паютов уже не было в лагере.
Убийство скота прекратилось. Доннер ходил, довольный собой, а Рид все же стал каждую ночь дежурить с Маргарет, проверяя своих лошадей и волов. Он видел, что несколько человек последовали его примеру.
Холод воцарялся на равнине. Чахлые остатки травы теперь до полудня были скрыты под острым настом. Животные измучились. И люди тоже. То и дело у костров, а то и во время пути вспыхивали ссоры и драки. Доннер принял решение разделиться, уведя половину группы вперед. По случайности среди оставшихся оказались все, у кого в последнее время сдавали нервы.
И пламя вспыхнуло.
По обледеневшей траве двигаться нужно было осторожно, один неверный шаг — и заскользивший вол мог упасть и сломать шею себе, а то и кому другому. Фургоны сталкивались, люди кричали, пытаясь разделить сцепившиеся оглобли. Животные жались в кучу, стараясь хоть как-то спастись от холода, нападали друг на друга за клочок травы.
Когда за таким клочком потянулся вол Милта Эллиота, толкнув соседний фургон, Джон Снайдер вмазал скотине как следует. Вол взмычал и закрутил головой, останавливаясь и дергая фургон. Эллиот не выдержал и крикнул, что у Снайдера мозгов, видать, не больше или совсем нет, разве можно бить скотину по глазам, она же разнесет все тут!
— Ты что рот открыл? Возница, ты поберегись!
Рид еле пробрался к сцепившимся парням сквозь плотную толпу. Эллиот был его наемником, а Серый — его волом, так кому же и разбираться.
— Отойди, Рид! — взревел Снайдер, и хлыст просвистел совсем рядом с лицом Рида. — Наплодил нахлебников, ирландец чертов, а теперь их и пальцем не тронь! Отойди!
Толпа отпрянула — хлыст Снайдера вился, как бешеный. Эллиот, лежавший на земле, пытался отползти к своему фургону, и Снайдер ожег его так, что рукав пропитался кровью. Вот тут Рид и кинулся. Сжимая Снайдера в объятиях, крепко, как медведь, он пытался заставить его выпустить хлыст. Они расцепились и, взвизгнув, как койоты, бросились друг на друга опять. Снайдер теперь орудовал рукояткой, нанося неистовые удары. В руке Рида оказался охотничий нож. Его вид должен был отрезвить Снайдера, но тот уже ничего вокруг не видел от ярости. Лезвие скользило по рукоятке хлыста, высекая искры. И вдруг вместо удара и стального скрежета послышалось «А!»
Нож торчал под ключицей Снайдера. По груди расползалось темно-красное пятно. Он упал на землю, хватая ртом воздух. Безвольная рука отпустила хлыст. Рид вырвал нож, и кровь струей потекла на снег, плавя его, окрашивая в алый чахлую траву. Рид опустил в лужу посиневшие пальцы — тепло. Вокруг дико ржали лошади, мычали волы и плакали женщины.
Вечером было собрано судилище. Все свидетели ужасного происшествия, за исключением женщин, собрались решать судьбу Рида. Он сидел над телом убиенного Джона Снайдера со связанными руками и молчал. Рид пытался высказаться в свою защиту, но это было излишним — собрание не хотело слушать. Хотя он с благодарностью отметил, что единства между мужчинами тоже не было. Многие требовали, чтобы решал Доннер, он же глава группы. Но вот незадача — он со своей семьей был уже далеко впереди.
— Послать к нему кого-то?
— А разве мы — ребята малолетние? Сами решить не можем?
— Он бросил нас, с чего ему что-то здесь решать?
Снова началась свалка. Все чаще раздавались крики, что покойный-то и сам был не ангел божий.
— Он же кинулся на Рида с кнутом? Кидался, да не раз.
— И жене его грозил!
— Да не было такого!
— Было!
— Ну и было! Нечего воображать! Отродье, а туда же, видели его фургон? Едут как короли, а я с годовалым ребенком должен побираться, как нищий!
— Да что там решать? — вдруг вскричал Кесеберг. — В моей стране убийц всегда вешали. Перед нами убийца, господа, повесим же его!
Собрание замолчало. Яриться мог каждый, но вот брать на себя роль палача… Да даже не в этом было дело, многие в глубине души понимали, что и сами могли оказаться на месте Рида. Или могут.
Наконец был вынесен вердикт. Убийца не может оставаться в лагере, но и казнить Рида не за что — он защищался. Его изгонят. Без оружия и еды. Он может следовать за лагерем, но так, чтобы его не было видно — в противном случае его имеют право застрелить. О Маргарет и детях позаботятся, их никто не обидит, они ни в чем не виноваты.
На прощание Риду предложили покаяться и оплакать погибшего на похоронах. Он отказался. Тогда его отметили, чтобы каждый знал, что имеет дело с убийцей. Тем же ножом, которым был убит Снайдер, на руке Рида был вырезан знак — незавершенный треугольник пересекала черта. Метка Каина.
Морозным утром весь лагерь собрался у границ фургонов. Рид на виду у всех был обыскан, у него забрали ружье, патронташ и нож. Маргарет к нему не подпустили, еще раз заверив, что ей опасаться нечего. Лагерь в полном молчании ждал его слова.
— Я вернусь, — сказал Рид. — Не к вам, к семье.
Все следили за ним, пока он не скрылся за холмом. Потом начали понемногу собираться в путь. Все валилось из рук, то ли потому, что они замерзли, то ли от увиденного.
Но это было не важно. Важно, что никто не заметил, как Маргарет тихо отправилась в свой фургон, едва Джеймс сделал с десяток шагов прочь. Никто не заметил, как она поцеловала в лоб юную Вирджинию, благословляя, и девочка ускакала на черном, как сама ночь, коне, прихватив тот самый нож и узелок с едой.
Когда она неожиданно встретила его за холмом, Рид сперва подумал, что и ее изгнали, чуть не кинулся назад, чтобы передушить всех голыми руками. А потом долго рыдал у нее на груди. Вирджиния сама плакала, повторяя, что должны скорее вернуться, но не отпуская отца.
Она успела вернуться. Маргарет объяснила исчезновение коня очень просто: «Шторм — конь Джеймса, сам убежал». Они отправились с караваном дальше.
* * *
Когда Джеймс в составе спасательной экспедиции нашел ту пещеру, где остатки группы Доннера пытались спастись от зимы, он сразу же кинулся искать Маргарет с детьми.
Он нашел ее у стены. Сил у нее хватило только на то, чтобы улыбнуться и прошептать:
— Джеймс, нас не съели.
* * *
Говорят, что дух Джеймса Рида, Изгнанный Всадник, до сих пор бродит в заснеженных холмах. Смелому не стоит бояться — если выйдешь навстречу, он поможет, выведет к людям. Только не забудь сказать, кто спас тебя.
Название: Доктор
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 637 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фердинанд Демара, экипаж эсминца "Каюга"
Категория: джен
Жанр: виньетка, приключения
Рейтинг: G
Краткое содержание: небольшой фрагмент жизни "Великого самозванца".
Примечание: Почитать о Фердинанде Демара можно здесь.
Паника на корабле была такая, словно они терпели бедствие. Вчера еще служба казалось понятной и простой, патрулирование сонных теплых вод, а теперь эсминец гудел как растревоженный улей.
С катера выгружали раненых. Один, два, три, пять, десять, пятнадцать! И ещё один! Матросы суетились, не зная, оставить ли стонущих людей на палубе, или куда-то перенести. Куда? В каюты? В кают-компанию?
Конечно, сразу же послали за доктором Сири. Он, немного заспанный, растерянный, поднялся на палубу, окинул взглядом целый взвод своих новых пациентов. И вдруг широко улыбнулся.
От этой доброй открытой улыбки здоровенного крепкого доктора стало спокойно на душе. И матросы, и раненые теперь знали — все будет хорошо.
— Ну что, вас пенициллином не вылечить, я смотрю, — ласково пророкотал доктор, — готовьтесь к операции.
Снова корабль охватила суета, но суета деловая — матросы переносили раненых в операционные, две разбуженные сестры спешно готовили морфин и инструменты.
Доктор Сири быстро поднялся к себе в каюту и заперся. Выдохнул. Как он успел заметить, у большинства были пулевые ранения. Значит, читаем о них.
Руки его дрожали, когда он открывал медицинский справочник, но отступать было некуда. Да и в голову ему не пришло отступать.
Через час в каюту постучали.
— Доктор Сири, сэр, все готово. Вы можете начать.
— Да, конечно, спасибо.
Руки больше не дрожали. Он уже видел кровь раньше. Ничего страшного.
Вот он лежит — молоденький мальчик. С пулей в груди. Подмывает спросить — не пошевелится ли он. Но доктор Сири вместо этого уточняет количество общей анестезии. Сестра не протестует. Ага, значит, не пошевелится.
Он раскрывает рану. Ужас — ошметки одежды, грязь. Надо очистить.
Доктор действует быстро. Перед глазами картинки справочника, инструмента нужно располагать, как там. В ушах голос Джозефа Сири — он помогал, произносил «пневматоракс», «гематиракс», «раздроблено ребро» — как-то сразу становилось спокойнее, память тут же подкидывала решение.
Раненые поступали один за другим. Сестры, да и сам доктор Сири скоро стали похожи на автоматы, быстро и четко двигающиеся, говорящие деревянными голосами. Какое-то медитативное спокойствие накрыло их с головой. Все будет хорошо, вы в руках профессионалов. Все будет хорошо, ты знаешь, что делаешь.
Это был успех. Доктор Сири цвел среди восторженных и благодарных взглядов. Давно он не чувствовал себя таким нужным, важным, правильным. Капитан судна вынес ему благодарность. Сестры от радости плакали. Приехали журналисты. Через пару дней на эсминец пришли свежие газеты, на первой полосе широко и счастливо улыбался доктор-герой, который умудрился провести пятнадцати операций на корабле, да так, что все остались живы.
А ещё через месяц на борт поднялась полиция. Капитан был в полной растерянности:
— Нет, этого просто не может быть! Это нонсенс, глупости! Ну как, как человек без медицинского образования провернет такое? Вы посмотрите на ребят! Он бы их прирезал, а они все, все идут на поправку! Посмотрите, сколько пуль он достал! Да это невозможно! И, в конце концов, что за имя такое уникальное — Джозеф Сира? Они — тезки, говорю вам! Вы ошиблись! И я не позволю вам оскорблять этого прекрасного человека!
Копам пришлось очень повозиться, чтобы раскрыть Фердинанда. Капитан, в конце концов, выпроводил их. Он не знал, что и думать.
Когда доктор Сири зашел в его каюту, была уже глубокая ночь. Капитан спросил только одно:
— Вы — Фердинанд Демара?
Доктор молча кивнул. Капитан потерянно и печально развел руками.
— Идите пока к себе.
Ему никто не запрещал выходить из каюты, но он провел там три дня. Пытался вновь привыкнуть к заключению. Конечно, мало хорошего, но стоило вспомнить о пятнадцати поправляющихся мальчишках, на душе теплело. Ему приносили еду. Выглядели все растерянными. Один матрос сердился, кажется. Как дети, честное слово.
На четвертый день за ним пришел катер. Вещи он собрал давно. Но на катере не было копов.
— Вы можете ехать, куда хотите. ВМС не выдвигает обвинений, вы спасли людей, — сухо обронил капитан на прощание. Но все же протянул руку для рукопожатия.
Команда смотрела, собравшись поодаль, молчала. И все же, когда катер отчалил, кто-то из сестер нарушил тягостную тишину:
— До свидания, доктор!
Название: Recuendo
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 439 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фрида Кало, Дороти Хейл, Клэр Бут Льюис
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: фантазия о написании картины «Самоубийство Дороти Хейл»
Примечание: по заявкам анонов, желающих прочесть про Фриду Кало
— Только…. только… что же это будет? Мне хотелось бы отправить портрет матери бедняжки Дороти, хоть как-то утешить ее, — голос Клэр подрагивал. Она бы, конечно, сейчас же расплакалась, если бы обстановка так не поражала, не действовала на нервы.
Recuendo, — Фрида взяла Клэр за руку (сильная смуглая рука на точеной мраморно-белой), посмотрела в непонимающее лицо (теплый сочувствующий взгляд пытается согреть слезы, бриллиантами сверкающие на идеально подведенных ресницах) и перевела: — Воспоминание.
Клэр стоически улыбнулась, глотая рыдание.
— Да, да… Мы помним ее, всегда будем помнить. Спасибо вам!
* * *
И вот она летит. Неприметная, маленькая. Человеческая пылинка, не стоящая ничего по сравнению с той квартирой, в которой жила.
Там два часа назад она прощалась с друзьями. Да, улетает. Да, очень далеко и надолго. Ни один не взял адреса. «Ты знаешь, как нас найти». Да, она знает. К сожалению, с корреспонденцией будут сложности. «Ну придумай что-то». Конечно.
Час назад она села за печатную машинку. Выстучала всю свою жизнь всего за час. Не забыла распорядиться ничем. Впрочем, распоряжений вышло ничтожно мало. Теперь летит.
Вокруг не Нью-Йорк, а небо. И она, словно птица, парит в предрассветной тишине, когда даже этот город молчит. Все молчит. Все сливается с небом, а она, как в метро, только ждет конечной станции.
Полет окончен. Куколка, которой наигрались все, кто хотел, разбита. Она все еще красива — из прически не выбился ни один волосок, платье почти не помято, цветы на груди свежи. Но играть ею больше нельзя — голова разбита и алое капает на раму.
Фрида подводит итог. Алым. Всего несколько слов внизу. Вспоминайте.
* * *
Когда Клэр распаковывала картину у себя в пентхаузе, ее вырвало. Почти. Но она всем потом говорила, что вырвало.
Дороти смотрела на нее внимательно и, кажется, осуждающе? Ее ноги, ноги куклы, были раскинуты, одна свешивалась за рамку, кровь капала, казалось, прямо по полотну, да что это за ужас!
Дэн, поклонник Дороти, напросившийся посмотреть на ее посмертный портрет, сперва долго отнимал у Клэр ножницы, которыми она хотела изрезать картину, потом долго выслушивал ее рыдания, а потом предложил просто вернуть злосчастное полотно.
— Как? — вскинулась Клэр. — Я заказала его, посмотри, что тут написано! «Самоубийство Дороти Хейл, написано по заказу Клэр Бут Льюс для матери Дороти». Как это вернуть? Себя она не изображает разбившимся трупом!..
Дэн прикусил губу, чтобы не сообщить, как изображает себя Фрида Кало. Еще полчаса разъяренных воплей, и он придумал:
— Давай просто закрасим кое-что, тут, в подписи. И все.
Чуть успокоившись, Клэр кинулась рассылать письма друзьям, с подробным описанием того шока, который она пережила в связи с этим происшествием. В каждое она вставляла предложение, казавшееся ей очень удачным: «Я не могла бы заказать столь ужасную картину в память о своем злейшем враге, тем более — в память о моей несчастной подруге».
Дороти вспоминали. Но недолго.
Название: Несколько царапин
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 198 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фрида Кало
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: фантазия о написании картины «Всего лишь несколько царапин»
Примечание: по заявкам анонов, желающих прочесть про Фриду Кало
«Всего лишь несколько царапин…», — так он сказал.
Гнев изливается на полотно, марает его алым. Гнев честен, он открывает всё — бесстыдство спутанных волос, нахальство запятнанной кровью рубахи, беззащитность безвольно повисших рук, беззастенчивость лжи. Гнев скрипит зубами и плюётся, плюётся алым, размазывает плевки по всей картине.
Он кричит: «Виновен!»
Но гнев бессилен. Его никто не слышит. Суд чист, как стены, суд называет себя беспристрастным, проводя чёткую грань между своими холодными залами и вонючей, грязной, пульсирующей жизнью. Суд выше этого, он выносит приговор. Но оглашая холодные каменные слова, губы судьи кривятся в усмешке: «Всего-то несколько царапин».
Радио бормочет беспощадно, весело: «… она отдалась другому негодяю, но сегодня я до неё добрался…».
Они добираются. Так или иначе.
Фрида окунает палец в краску и хочет провести линию. Прямо под белым голубком. Вдруг за стеной раздаётся радостный грохот — соседи начали вечеринку. Фрида, вздрогнув, хватается за теплую от солнца деревянную раму.
Красный отпечаток мгновенно впитывается.
Фрида быстро окутывает картину вощеной бумагой, окунает в краску кисть, бьет раму, терзает ее гневом и алой кровью. Все, что могут дать «несколько царапин». Несколько измен, несколько жестоких слов. Это уже не краска — это кровь, и она просит, жаждет отмщения.
Раму пронзает нож. Дважды. Фрида останавливается, опускается на стул. Радио бормочет.
Название: Месть
Бета: sevasta
Размер: драббл,625 слов
Канон: сериал «Побег»
Пейринг/Персонажи: Абруцци/Ти-Бэг
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ти пытался Абруцци зарезать. Ничего не вышло. Придется расплачиваться.
Примечание: вдохновлено клипом
Все персонажи, участвующие в сценах сексуального характера, достигли возраста согласия и совершеннолетия
— Отбой!
Щелкнули, закрываясь, двери камер. Треснул, выключаясь, свет. Ти-Бэг пролежал на койке около часа, прислушиваясь, пока наконец на боковой лестнице не раздались тяжёлые медленные шаги Абруцци. Рядом топал Беллик.
— Здравствуй, Тедди, — ухмыльнулся он, и открывающаяся дверь неумолимо щёлкнула. Черная тень Абруцци скользнула в камеру. — Развлекайтесь, мальчики. Джон, изгваздаешь мне камеру — убью, мне ее еще продавать.
Абруцци болтовню Беллика не слушал. Да и Ти-Бэга она не особенно занимала, но ноги подобрать, а потом мягко спустить с кровати он успел. Как раз вовремя — едва Беллик оказался за дверью, и она в последний раз обрекающе лязгнула, закрываясь, Абруцци напал. Бросился мгновенно, схватил за горло и выволок из удобного угла, приложив хорошенько головой о верхнюю койку.
— Джон, Джон, Джон… — зачастил Багвэлл.
Говорить было нечего — если Джон сам явился ночью, то смерть легкой не будет, но умирать отчаянно не хотелось.
— Тебе следует быть точнее, — холодный низкий голос только кажется невозмутимым — дрожит от ярости. Или предвкушения? Багвелл не видел, но чувствовал под пальцами тонкий длинный росчерк — шрам на горле Абруцци. Прежде чем импульс «Хватай!» дошел до мозга, Джон скинул его руку со своего горла, перехватил, почти ломая о ребро верхней койки. Рука повисла безвольно, Ти-Бэг опустил глаза, по привычке, уж больно знаком был этот захват, частенько именно этим всё заканчивалось на очередном полу очередного темного угла, куда его затаскивали дуболомы итальяшки.
Джон тоже вспомнил. И резко развернул Багвелла, кидая животом на койку. Ти-Бэг постарался, чтобы вздох облегчения был похож на всхлип, хотя боль имитировать нужды не было, Джон не утруждался растяжкой, спасала привычка терпеть.
Огромная рука заткнула ему рот, перед глазами прыгали черные точки, рама кровати ломала грудь, но все это было ничего, ведь итальяшка сдался, задышал чаще, поймал ритм. Отпустил руку. И едва-едва, чуть ли не по миллиметру, с каждым толчком, Багвэлл двигал судорожно сведенные пальцы к подушке.
Ухватил лезвие. Так же медленно, рыча и ноя с поразительной правдоподобностью, подтянул к себе. Приготовился к боли. Все просто — развернуться, схватить за волосы, потянуть к себе и всадить куда угодно лезвие на всю длину, рвануть, а потом добить.
Он развернулся, отчего внутри словно током прошибло. Схватил. Но схватил воздух — сальные патлы Абруцци обстригли в больнице. Джон тут же перехватил болтающуюся по воздуху руку, вырвал лезвие. Рассмеялся над ухом ласково, тихо, так, что холод пробежал по вспотевшей спине.
— Не вышло, мразь?
Кинул Багвелла на пол и схватил руку, вытягивая к себе, пока он корчился на полу.
— Попробуй еще, на, — лезвие лизнуло пальцы. Джон сжал кулак, заключая его в сведенной руке Багвелла. Тонкая стальная полоска вспорола пальцы и ладонь. Джон с едва приметной в темноте улыбкой смотрел, как корчится с воплями на полу Багвелл. И просмотрел ответную улыбку, широкий оскал.
Багвелл тоже понял, что это конец, вскинулся, разворачивая лезвием ладонь окончательно, и выкинул свободную руку, целя чуть ниже улыбки, по шраму. Джон дрогнул, закашлялся.
Алым блеснуло и звякнуло по полу. Рядом тут же оказался Багвелл. Лезвием он владел превосходно, но сильно мешала боль. В тесной камере он не успел даже встать с колен, зато успел всласть изрезать руки Абруцци, отбиваясь. От мощного удара он потерял сознание на пару минут.
Когда он пришел в себя от боли, пронзившей раненую руку, его уже снова трахали, теперь в луже его собственной крови. С каждым толчком что-то рычавший Джон загонял лезвие то под лопатку, то в бок, то вспарывал кожу, любуясь, как Ти-Бэга дергает и выгибает.
Когда его отбросили в сторону, как мерзкую грязную тряпку, Багвелл успел заметить, что окровавленные до самых плечей руки Джона дрожат.
Их так и нашли утром — обкончанного окровавленного Багвелла на полу и успевшего добраться до койки и потерять сознание там Абруцци, похожего на маньяка из ужастика.
Ти-Бэг очнулся первым. Мстительно проводил взглядом доктора Танкреди, не поскупившуюся на морфин (а как потом слезать-то?) и стал дожидаться, когда проснется Абруцци. Первым, что тот увидел, была белая, перемотанная бинтами рука и чеширская улыбка.
— Рука-то левая, Джонни.
Название: Брат
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 404 слова
Канон: «Американские боги» (сериал)
Пейринг/Персонажи: Иисусы, СатанаСуинни
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Суинни забыл, кто он. А, может, запутался?
С его появлением у бассейна всегда теплело. Мягкий, летний ветер, однако, за какую-то минуту превращался в палящий ураган.
От воды пошел пар. Иисус ласково улыбнулся, отхлебнув виски.
Когда вода стала закипать, он оградил себя небольшим кругом. Не то чтобы опасался — жалко кроссовки. Сделав еще глоток потрясающе ароматного, дуб с карамелью, Джек Дэниэлс, он вдруг нахмурился.
— Ты ведь. .? — Иисус протянул руку, и гость за кругом вздрогнул, почувствовав прикосновение мягких пальцев. — Ледяной. Дантовски*. Значит, это все только у тебя внутри? — безмятежно добавил он, помолчав.
Иисус в который раз оглядел своего гостя. Ну как не обмануться — и рыжий, и глаза зелёные**? Ничего удивительного.
— А ты надежно заперся, — хрипло проговорил гость. — Но я и до тебя доберусь.
— Хесус! Хесус! — мелодично раздалось под сводами бассейна.
На кипящую воду со шлепком опустилась босая нога. Невысокий кудрявый человек спросил что-то, закашлявшись от огнедышащего пара над бассейном, и Иисус мог поставить на то, что вопрос заканчивался словами «чертов гринго».
— Уведи его. Ты один выносишь этот жар.
— Ты прекрасно выносишь этот жар, — со сдержанной яростью сообщил Хесус. Потом невнимательно окинул взглядом гостя, привычно отмахиваясь от здоровенной ручищи, и бросил:
— Пошли, брат.
Иисус улыбнулся — братья, как же. Смех — здоровый детина с рыжей бородищей и тростинка Хесус. И он отхлебнул еще виски.
***
Хесус вывел гостя из дома и направился к лесу.
— Просто отправь меня домой, — неожиданно попросил гость.
Хесус только простонал что-то нечленораздельное.
— Что?
— Не я.
***
Лес встретил их мрачной прохладой. Ночь накрыла его пологом и теперь тихо целовала, вызывая сдавленные вздохи, стоны, которые человеку, наверное, показались бы жуткими.
Нужная поляна была недалеко. Над ней ночью и днем стояло зарево — будто тысячи рассветов над тысячью выжженных дотла селений. Здесь жар, идущий от гостя почти не ощущался.
— Брат, — потерянно позвал Хесус.
Из мрака над костром всполох огня высек резкий профиль. Секунду они смотрели друг на друга — Боль и Скорбь.
— Садись к огню, король.
Тихий рассказ поднимался с языками огня как легкий дым, смиряя пожар внутри. На место ревущему пламени пришло тихое утро. И безжалостное солнце снова осветило все, что король потерял.
Резкая тень взмахнула руками, раскидывая могучие крылья, впилась гостю в грудь, словно вырывая пылающий камень, и взмыла вверх, оставив ему только ноющее сердце.
***
Король ушел, страшно ругаясь, но заплатив пригоршней сверкающего золота, которое, однако, обычно таяло через несколько часов. Хесус, вороша угли, хмурился. Он не был уверен, что братья правы.
________________
* В «Божественной комедии» Данте Сатана, находящийся в центре Ада, вмёрз в лед.
** По средневековым канонам человек с подобной внешностью автоматически становился пособником дьявольских сил.
Вдохновивший клип
Название: Изгнанный Всадник
Бета: priest_sat
Размер: мини, 1519 слов
Канон: РПФ, American Murder Song
Пейринг/Персонажи: Джеймс Рид, Маргарет, Вирджиния, Джон Снайдер
Категория: джен
Жанр: драма, приключения, мистика, сонгфик
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: как Джеймс Рид стал Изгнанным Всадником
Примечание: Почитать о Джеймсе Риде и группе Доннера можно здесь.
Проект American murder song
Предупреждения: смерть второстепенного персонажа, упоминание каннибализма
Караван поднялся на холм. Изнуренные животные едва тянули фургоны. Рядом, еле-еле передвигая ноги, плелись люди. Над лагерем поднимался тонкий, пронзительный, полный горести гимн — пела юная Вирджиния. Песня не придавала сил, она словно властной рукой держала за плечо и не давала упасть, напоминая о притихших от слабости детях в фургонах.
Они ожидали увидеть холмы, вновь и вновь холмы, покрытые иссохшей желтой жесткой травой, царапавшей тощие ноги. Но внизу узкой стальной лентой змеилась река. Мгновение люди стояли в благоговейном оцепенении. Река блеснула под солнцем, словно нож.
— Вода!
— Дорога! Смотрите, там тропа!
Неизвестно, что окрылило их больше, вода или свидетельство того, что люди шли здесь, а, значит, они на верном пути, они нашли дорогу!
Животные уже тянулись вниз, за ними поспешили люди. До позднего вечера горели костры, слышался плеск чистой воды — варить было особо нечего, запасы подходили к концу, но все же группа разыграла «смертельную лотерею», и три вола превратились в похлебку. Мимо костров ходили безутешные Фостеры — их фургон теперь было некому тащить, нужно было достать хоть одного вола. Но люди будто не замечали Фостеров, будто они уже превратились в тощих унылых призраков.
На вершине холма появились фигуры. Не волки — паюты. Как и волки, они не скрывались — наблюдали. Снизу за ними следили испуганные глаза. Дождавшись, пока белые заберутся в повозки, паюты спустились с холмов под далекий тоскливый вой, зная, что встретят их не выстрелами.
Через обезлюдевший лагерь пятеро воинов прошли к маленькой группке людей. Их ждали Доннер и Рид, Брин и Эдди стояли чуть поодаль, готовые прийти на помощь в случае, если дело обернется лихо.
Но паютам нужно было только одно — чтобы белые скорее отсюда ушли. Узнав, что за ними никто не идет, а караван просто сбился с пути, индейцы согласились сопроводить их по реке до тех мест, где белые водятся. Доннер был не в восторге от их предложения, однако понимал, лучше уж пусть идут рядом, как защита, чем следят из-за холмов. Наступил октябрь, по утрам трава покрывалась толстым хрустящим слоем инея, который долго не таял под бледным солнцем, все чаще в трейлерах раздавался тяжелый кашель. В таком положении пренебрегать помощью было преступлением, чья бы она ни была.
Караван двинулся дальше в сопровождении паютов. Они предпочитали идти в некотором отдалении, у самого подножия холмов. И только ночью подходили близко, к кострам. Почти не говорили, но казалось, что им известно все, что творится в лагере. Члены группы тоже старались держаться от них подальше.
На четвертый день горестный плач разбудил всех на рассвете. Одну из двух лошадей Бринов убили. Вторая, обезумев, кинулась на холм, ее еле изловили, хоть и была она обессиленной. На следующий день найдены были два мертвых вола. И снова рыдания огласили равнину. Но большинство прятало улыбки — от костров снова тянуло мясом, а что горевать, если прирезали не твою скотину? Меньше едоков — больше еды.
Но когда в следующую ночь пала еще одна лошадь, лагерь взорвался. Теперь никто не чувствовал себя в безопасности. На особом собрании мужчин Рид предложил выставить дозоры, согнав всю скотину вместе.
— Мы изловим и удавим мерзавца, или прекратятся кражи, в любом случае, скотина будет цела.
Но, удивительное дело, никто его не поддержал.
— Я не понимаю, зачем это все городить? — буркнул Доннер. — Это паюты. Ты пригласил волков в пастухи.
Собрание загудело. Никто не вспомнил, что именно Доннер разрешил сопровождение каравана.
Люди высыпали наружу, готовые расправиться с грязными дикарями. Но паютов уже не было в лагере.
Убийство скота прекратилось. Доннер ходил, довольный собой, а Рид все же стал каждую ночь дежурить с Маргарет, проверяя своих лошадей и волов. Он видел, что несколько человек последовали его примеру.
Холод воцарялся на равнине. Чахлые остатки травы теперь до полудня были скрыты под острым настом. Животные измучились. И люди тоже. То и дело у костров, а то и во время пути вспыхивали ссоры и драки. Доннер принял решение разделиться, уведя половину группы вперед. По случайности среди оставшихся оказались все, у кого в последнее время сдавали нервы.
И пламя вспыхнуло.
По обледеневшей траве двигаться нужно было осторожно, один неверный шаг — и заскользивший вол мог упасть и сломать шею себе, а то и кому другому. Фургоны сталкивались, люди кричали, пытаясь разделить сцепившиеся оглобли. Животные жались в кучу, стараясь хоть как-то спастись от холода, нападали друг на друга за клочок травы.
Когда за таким клочком потянулся вол Милта Эллиота, толкнув соседний фургон, Джон Снайдер вмазал скотине как следует. Вол взмычал и закрутил головой, останавливаясь и дергая фургон. Эллиот не выдержал и крикнул, что у Снайдера мозгов, видать, не больше или совсем нет, разве можно бить скотину по глазам, она же разнесет все тут!
— Ты что рот открыл? Возница, ты поберегись!
Рид еле пробрался к сцепившимся парням сквозь плотную толпу. Эллиот был его наемником, а Серый — его волом, так кому же и разбираться.
— Отойди, Рид! — взревел Снайдер, и хлыст просвистел совсем рядом с лицом Рида. — Наплодил нахлебников, ирландец чертов, а теперь их и пальцем не тронь! Отойди!
Толпа отпрянула — хлыст Снайдера вился, как бешеный. Эллиот, лежавший на земле, пытался отползти к своему фургону, и Снайдер ожег его так, что рукав пропитался кровью. Вот тут Рид и кинулся. Сжимая Снайдера в объятиях, крепко, как медведь, он пытался заставить его выпустить хлыст. Они расцепились и, взвизгнув, как койоты, бросились друг на друга опять. Снайдер теперь орудовал рукояткой, нанося неистовые удары. В руке Рида оказался охотничий нож. Его вид должен был отрезвить Снайдера, но тот уже ничего вокруг не видел от ярости. Лезвие скользило по рукоятке хлыста, высекая искры. И вдруг вместо удара и стального скрежета послышалось «А!»
Нож торчал под ключицей Снайдера. По груди расползалось темно-красное пятно. Он упал на землю, хватая ртом воздух. Безвольная рука отпустила хлыст. Рид вырвал нож, и кровь струей потекла на снег, плавя его, окрашивая в алый чахлую траву. Рид опустил в лужу посиневшие пальцы — тепло. Вокруг дико ржали лошади, мычали волы и плакали женщины.
Вечером было собрано судилище. Все свидетели ужасного происшествия, за исключением женщин, собрались решать судьбу Рида. Он сидел над телом убиенного Джона Снайдера со связанными руками и молчал. Рид пытался высказаться в свою защиту, но это было излишним — собрание не хотело слушать. Хотя он с благодарностью отметил, что единства между мужчинами тоже не было. Многие требовали, чтобы решал Доннер, он же глава группы. Но вот незадача — он со своей семьей был уже далеко впереди.
— Послать к нему кого-то?
— А разве мы — ребята малолетние? Сами решить не можем?
— Он бросил нас, с чего ему что-то здесь решать?
Снова началась свалка. Все чаще раздавались крики, что покойный-то и сам был не ангел божий.
— Он же кинулся на Рида с кнутом? Кидался, да не раз.
— И жене его грозил!
— Да не было такого!
— Было!
— Ну и было! Нечего воображать! Отродье, а туда же, видели его фургон? Едут как короли, а я с годовалым ребенком должен побираться, как нищий!
— Да что там решать? — вдруг вскричал Кесеберг. — В моей стране убийц всегда вешали. Перед нами убийца, господа, повесим же его!
Собрание замолчало. Яриться мог каждый, но вот брать на себя роль палача… Да даже не в этом было дело, многие в глубине души понимали, что и сами могли оказаться на месте Рида. Или могут.
Наконец был вынесен вердикт. Убийца не может оставаться в лагере, но и казнить Рида не за что — он защищался. Его изгонят. Без оружия и еды. Он может следовать за лагерем, но так, чтобы его не было видно — в противном случае его имеют право застрелить. О Маргарет и детях позаботятся, их никто не обидит, они ни в чем не виноваты.
На прощание Риду предложили покаяться и оплакать погибшего на похоронах. Он отказался. Тогда его отметили, чтобы каждый знал, что имеет дело с убийцей. Тем же ножом, которым был убит Снайдер, на руке Рида был вырезан знак — незавершенный треугольник пересекала черта. Метка Каина.
Морозным утром весь лагерь собрался у границ фургонов. Рид на виду у всех был обыскан, у него забрали ружье, патронташ и нож. Маргарет к нему не подпустили, еще раз заверив, что ей опасаться нечего. Лагерь в полном молчании ждал его слова.
— Я вернусь, — сказал Рид. — Не к вам, к семье.
Все следили за ним, пока он не скрылся за холмом. Потом начали понемногу собираться в путь. Все валилось из рук, то ли потому, что они замерзли, то ли от увиденного.
Но это было не важно. Важно, что никто не заметил, как Маргарет тихо отправилась в свой фургон, едва Джеймс сделал с десяток шагов прочь. Никто не заметил, как она поцеловала в лоб юную Вирджинию, благословляя, и девочка ускакала на черном, как сама ночь, коне, прихватив тот самый нож и узелок с едой.
Когда она неожиданно встретила его за холмом, Рид сперва подумал, что и ее изгнали, чуть не кинулся назад, чтобы передушить всех голыми руками. А потом долго рыдал у нее на груди. Вирджиния сама плакала, повторяя, что должны скорее вернуться, но не отпуская отца.
Она успела вернуться. Маргарет объяснила исчезновение коня очень просто: «Шторм — конь Джеймса, сам убежал». Они отправились с караваном дальше.
* * *
Когда Джеймс в составе спасательной экспедиции нашел ту пещеру, где остатки группы Доннера пытались спастись от зимы, он сразу же кинулся искать Маргарет с детьми.
Он нашел ее у стены. Сил у нее хватило только на то, чтобы улыбнуться и прошептать:
— Джеймс, нас не съели.
* * *
Говорят, что дух Джеймса Рида, Изгнанный Всадник, до сих пор бродит в заснеженных холмах. Смелому не стоит бояться — если выйдешь навстречу, он поможет, выведет к людям. Только не забудь сказать, кто спас тебя.
Название: Доктор
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 637 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фердинанд Демара, экипаж эсминца "Каюга"
Категория: джен
Жанр: виньетка, приключения
Рейтинг: G
Краткое содержание: небольшой фрагмент жизни "Великого самозванца".
Примечание: Почитать о Фердинанде Демара можно здесь.
Паника на корабле была такая, словно они терпели бедствие. Вчера еще служба казалось понятной и простой, патрулирование сонных теплых вод, а теперь эсминец гудел как растревоженный улей.
С катера выгружали раненых. Один, два, три, пять, десять, пятнадцать! И ещё один! Матросы суетились, не зная, оставить ли стонущих людей на палубе, или куда-то перенести. Куда? В каюты? В кают-компанию?
Конечно, сразу же послали за доктором Сири. Он, немного заспанный, растерянный, поднялся на палубу, окинул взглядом целый взвод своих новых пациентов. И вдруг широко улыбнулся.
От этой доброй открытой улыбки здоровенного крепкого доктора стало спокойно на душе. И матросы, и раненые теперь знали — все будет хорошо.
— Ну что, вас пенициллином не вылечить, я смотрю, — ласково пророкотал доктор, — готовьтесь к операции.
Снова корабль охватила суета, но суета деловая — матросы переносили раненых в операционные, две разбуженные сестры спешно готовили морфин и инструменты.
Доктор Сири быстро поднялся к себе в каюту и заперся. Выдохнул. Как он успел заметить, у большинства были пулевые ранения. Значит, читаем о них.
Руки его дрожали, когда он открывал медицинский справочник, но отступать было некуда. Да и в голову ему не пришло отступать.
Через час в каюту постучали.
— Доктор Сири, сэр, все готово. Вы можете начать.
— Да, конечно, спасибо.
Руки больше не дрожали. Он уже видел кровь раньше. Ничего страшного.
Вот он лежит — молоденький мальчик. С пулей в груди. Подмывает спросить — не пошевелится ли он. Но доктор Сири вместо этого уточняет количество общей анестезии. Сестра не протестует. Ага, значит, не пошевелится.
Он раскрывает рану. Ужас — ошметки одежды, грязь. Надо очистить.
Доктор действует быстро. Перед глазами картинки справочника, инструмента нужно располагать, как там. В ушах голос Джозефа Сири — он помогал, произносил «пневматоракс», «гематиракс», «раздроблено ребро» — как-то сразу становилось спокойнее, память тут же подкидывала решение.
Раненые поступали один за другим. Сестры, да и сам доктор Сири скоро стали похожи на автоматы, быстро и четко двигающиеся, говорящие деревянными голосами. Какое-то медитативное спокойствие накрыло их с головой. Все будет хорошо, вы в руках профессионалов. Все будет хорошо, ты знаешь, что делаешь.
Это был успех. Доктор Сири цвел среди восторженных и благодарных взглядов. Давно он не чувствовал себя таким нужным, важным, правильным. Капитан судна вынес ему благодарность. Сестры от радости плакали. Приехали журналисты. Через пару дней на эсминец пришли свежие газеты, на первой полосе широко и счастливо улыбался доктор-герой, который умудрился провести пятнадцати операций на корабле, да так, что все остались живы.
А ещё через месяц на борт поднялась полиция. Капитан был в полной растерянности:
— Нет, этого просто не может быть! Это нонсенс, глупости! Ну как, как человек без медицинского образования провернет такое? Вы посмотрите на ребят! Он бы их прирезал, а они все, все идут на поправку! Посмотрите, сколько пуль он достал! Да это невозможно! И, в конце концов, что за имя такое уникальное — Джозеф Сира? Они — тезки, говорю вам! Вы ошиблись! И я не позволю вам оскорблять этого прекрасного человека!
Копам пришлось очень повозиться, чтобы раскрыть Фердинанда. Капитан, в конце концов, выпроводил их. Он не знал, что и думать.
Когда доктор Сири зашел в его каюту, была уже глубокая ночь. Капитан спросил только одно:
— Вы — Фердинанд Демара?
Доктор молча кивнул. Капитан потерянно и печально развел руками.
— Идите пока к себе.
Ему никто не запрещал выходить из каюты, но он провел там три дня. Пытался вновь привыкнуть к заключению. Конечно, мало хорошего, но стоило вспомнить о пятнадцати поправляющихся мальчишках, на душе теплело. Ему приносили еду. Выглядели все растерянными. Один матрос сердился, кажется. Как дети, честное слово.
На четвертый день за ним пришел катер. Вещи он собрал давно. Но на катере не было копов.
— Вы можете ехать, куда хотите. ВМС не выдвигает обвинений, вы спасли людей, — сухо обронил капитан на прощание. Но все же протянул руку для рукопожатия.
Команда смотрела, собравшись поодаль, молчала. И все же, когда катер отчалил, кто-то из сестер нарушил тягостную тишину:
— До свидания, доктор!
Название: Recuendo
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 439 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фрида Кало, Дороти Хейл, Клэр Бут Льюис
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: фантазия о написании картины «Самоубийство Дороти Хейл»
Примечание: по заявкам анонов, желающих прочесть про Фриду Кало
— Только…. только… что же это будет? Мне хотелось бы отправить портрет матери бедняжки Дороти, хоть как-то утешить ее, — голос Клэр подрагивал. Она бы, конечно, сейчас же расплакалась, если бы обстановка так не поражала, не действовала на нервы.
Recuendo, — Фрида взяла Клэр за руку (сильная смуглая рука на точеной мраморно-белой), посмотрела в непонимающее лицо (теплый сочувствующий взгляд пытается согреть слезы, бриллиантами сверкающие на идеально подведенных ресницах) и перевела: — Воспоминание.
Клэр стоически улыбнулась, глотая рыдание.
— Да, да… Мы помним ее, всегда будем помнить. Спасибо вам!
* * *
И вот она летит. Неприметная, маленькая. Человеческая пылинка, не стоящая ничего по сравнению с той квартирой, в которой жила.
Там два часа назад она прощалась с друзьями. Да, улетает. Да, очень далеко и надолго. Ни один не взял адреса. «Ты знаешь, как нас найти». Да, она знает. К сожалению, с корреспонденцией будут сложности. «Ну придумай что-то». Конечно.
Час назад она села за печатную машинку. Выстучала всю свою жизнь всего за час. Не забыла распорядиться ничем. Впрочем, распоряжений вышло ничтожно мало. Теперь летит.
Вокруг не Нью-Йорк, а небо. И она, словно птица, парит в предрассветной тишине, когда даже этот город молчит. Все молчит. Все сливается с небом, а она, как в метро, только ждет конечной станции.
Полет окончен. Куколка, которой наигрались все, кто хотел, разбита. Она все еще красива — из прически не выбился ни один волосок, платье почти не помято, цветы на груди свежи. Но играть ею больше нельзя — голова разбита и алое капает на раму.
Фрида подводит итог. Алым. Всего несколько слов внизу. Вспоминайте.
* * *
Когда Клэр распаковывала картину у себя в пентхаузе, ее вырвало. Почти. Но она всем потом говорила, что вырвало.
Дороти смотрела на нее внимательно и, кажется, осуждающе? Ее ноги, ноги куклы, были раскинуты, одна свешивалась за рамку, кровь капала, казалось, прямо по полотну, да что это за ужас!
Дэн, поклонник Дороти, напросившийся посмотреть на ее посмертный портрет, сперва долго отнимал у Клэр ножницы, которыми она хотела изрезать картину, потом долго выслушивал ее рыдания, а потом предложил просто вернуть злосчастное полотно.
— Как? — вскинулась Клэр. — Я заказала его, посмотри, что тут написано! «Самоубийство Дороти Хейл, написано по заказу Клэр Бут Льюс для матери Дороти». Как это вернуть? Себя она не изображает разбившимся трупом!..
Дэн прикусил губу, чтобы не сообщить, как изображает себя Фрида Кало. Еще полчаса разъяренных воплей, и он придумал:
— Давай просто закрасим кое-что, тут, в подписи. И все.
Чуть успокоившись, Клэр кинулась рассылать письма друзьям, с подробным описанием того шока, который она пережила в связи с этим происшествием. В каждое она вставляла предложение, казавшееся ей очень удачным: «Я не могла бы заказать столь ужасную картину в память о своем злейшем враге, тем более — в память о моей несчастной подруге».
Дороти вспоминали. Но недолго.
Название: Несколько царапин
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 198 слов
Канон: РПФ
Пейринг/Персонажи: Фрида Кало
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: фантазия о написании картины «Всего лишь несколько царапин»
Примечание: по заявкам анонов, желающих прочесть про Фриду Кало
«Всего лишь несколько царапин…», — так он сказал.
Гнев изливается на полотно, марает его алым. Гнев честен, он открывает всё — бесстыдство спутанных волос, нахальство запятнанной кровью рубахи, беззащитность безвольно повисших рук, беззастенчивость лжи. Гнев скрипит зубами и плюётся, плюётся алым, размазывает плевки по всей картине.
Он кричит: «Виновен!»
Но гнев бессилен. Его никто не слышит. Суд чист, как стены, суд называет себя беспристрастным, проводя чёткую грань между своими холодными залами и вонючей, грязной, пульсирующей жизнью. Суд выше этого, он выносит приговор. Но оглашая холодные каменные слова, губы судьи кривятся в усмешке: «Всего-то несколько царапин».
Радио бормочет беспощадно, весело: «… она отдалась другому негодяю, но сегодня я до неё добрался…».
Они добираются. Так или иначе.
Фрида окунает палец в краску и хочет провести линию. Прямо под белым голубком. Вдруг за стеной раздаётся радостный грохот — соседи начали вечеринку. Фрида, вздрогнув, хватается за теплую от солнца деревянную раму.
Красный отпечаток мгновенно впитывается.
Фрида быстро окутывает картину вощеной бумагой, окунает в краску кисть, бьет раму, терзает ее гневом и алой кровью. Все, что могут дать «несколько царапин». Несколько измен, несколько жестоких слов. Это уже не краска — это кровь, и она просит, жаждет отмщения.
Раму пронзает нож. Дважды. Фрида останавливается, опускается на стул. Радио бормочет.
Название: Месть
Бета: sevasta
Размер: драббл,625 слов
Канон: сериал «Побег»
Пейринг/Персонажи: Абруцци/Ти-Бэг
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Ти пытался Абруцци зарезать. Ничего не вышло. Придется расплачиваться.
Примечание: вдохновлено клипом
Все персонажи, участвующие в сценах сексуального характера, достигли возраста согласия и совершеннолетия
— Отбой!
Щелкнули, закрываясь, двери камер. Треснул, выключаясь, свет. Ти-Бэг пролежал на койке около часа, прислушиваясь, пока наконец на боковой лестнице не раздались тяжёлые медленные шаги Абруцци. Рядом топал Беллик.
— Здравствуй, Тедди, — ухмыльнулся он, и открывающаяся дверь неумолимо щёлкнула. Черная тень Абруцци скользнула в камеру. — Развлекайтесь, мальчики. Джон, изгваздаешь мне камеру — убью, мне ее еще продавать.
Абруцци болтовню Беллика не слушал. Да и Ти-Бэга она не особенно занимала, но ноги подобрать, а потом мягко спустить с кровати он успел. Как раз вовремя — едва Беллик оказался за дверью, и она в последний раз обрекающе лязгнула, закрываясь, Абруцци напал. Бросился мгновенно, схватил за горло и выволок из удобного угла, приложив хорошенько головой о верхнюю койку.
— Джон, Джон, Джон… — зачастил Багвэлл.
Говорить было нечего — если Джон сам явился ночью, то смерть легкой не будет, но умирать отчаянно не хотелось.
— Тебе следует быть точнее, — холодный низкий голос только кажется невозмутимым — дрожит от ярости. Или предвкушения? Багвелл не видел, но чувствовал под пальцами тонкий длинный росчерк — шрам на горле Абруцци. Прежде чем импульс «Хватай!» дошел до мозга, Джон скинул его руку со своего горла, перехватил, почти ломая о ребро верхней койки. Рука повисла безвольно, Ти-Бэг опустил глаза, по привычке, уж больно знаком был этот захват, частенько именно этим всё заканчивалось на очередном полу очередного темного угла, куда его затаскивали дуболомы итальяшки.
Джон тоже вспомнил. И резко развернул Багвелла, кидая животом на койку. Ти-Бэг постарался, чтобы вздох облегчения был похож на всхлип, хотя боль имитировать нужды не было, Джон не утруждался растяжкой, спасала привычка терпеть.
Огромная рука заткнула ему рот, перед глазами прыгали черные точки, рама кровати ломала грудь, но все это было ничего, ведь итальяшка сдался, задышал чаще, поймал ритм. Отпустил руку. И едва-едва, чуть ли не по миллиметру, с каждым толчком, Багвэлл двигал судорожно сведенные пальцы к подушке.
Ухватил лезвие. Так же медленно, рыча и ноя с поразительной правдоподобностью, подтянул к себе. Приготовился к боли. Все просто — развернуться, схватить за волосы, потянуть к себе и всадить куда угодно лезвие на всю длину, рвануть, а потом добить.
Он развернулся, отчего внутри словно током прошибло. Схватил. Но схватил воздух — сальные патлы Абруцци обстригли в больнице. Джон тут же перехватил болтающуюся по воздуху руку, вырвал лезвие. Рассмеялся над ухом ласково, тихо, так, что холод пробежал по вспотевшей спине.
— Не вышло, мразь?
Кинул Багвелла на пол и схватил руку, вытягивая к себе, пока он корчился на полу.
— Попробуй еще, на, — лезвие лизнуло пальцы. Джон сжал кулак, заключая его в сведенной руке Багвелла. Тонкая стальная полоска вспорола пальцы и ладонь. Джон с едва приметной в темноте улыбкой смотрел, как корчится с воплями на полу Багвелл. И просмотрел ответную улыбку, широкий оскал.
Багвелл тоже понял, что это конец, вскинулся, разворачивая лезвием ладонь окончательно, и выкинул свободную руку, целя чуть ниже улыбки, по шраму. Джон дрогнул, закашлялся.
Алым блеснуло и звякнуло по полу. Рядом тут же оказался Багвелл. Лезвием он владел превосходно, но сильно мешала боль. В тесной камере он не успел даже встать с колен, зато успел всласть изрезать руки Абруцци, отбиваясь. От мощного удара он потерял сознание на пару минут.
Когда он пришел в себя от боли, пронзившей раненую руку, его уже снова трахали, теперь в луже его собственной крови. С каждым толчком что-то рычавший Джон загонял лезвие то под лопатку, то в бок, то вспарывал кожу, любуясь, как Ти-Бэга дергает и выгибает.
Когда его отбросили в сторону, как мерзкую грязную тряпку, Багвелл успел заметить, что окровавленные до самых плечей руки Джона дрожат.
Их так и нашли утром — обкончанного окровавленного Багвелла на полу и успевшего добраться до койки и потерять сознание там Абруцци, похожего на маньяка из ужастика.
Ти-Бэг очнулся первым. Мстительно проводил взглядом доктора Танкреди, не поскупившуюся на морфин (а как потом слезать-то?) и стал дожидаться, когда проснется Абруцци. Первым, что тот увидел, была белая, перемотанная бинтами рука и чеширская улыбка.
— Рука-то левая, Джонни.
Название: Брат
Бета: priest_sat
Размер: драббл, 404 слова
Канон: «Американские боги» (сериал)
Пейринг/Персонажи: Иисусы, СатанаСуинни
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Суинни забыл, кто он. А, может, запутался?
С его появлением у бассейна всегда теплело. Мягкий, летний ветер, однако, за какую-то минуту превращался в палящий ураган.
От воды пошел пар. Иисус ласково улыбнулся, отхлебнув виски.
Когда вода стала закипать, он оградил себя небольшим кругом. Не то чтобы опасался — жалко кроссовки. Сделав еще глоток потрясающе ароматного, дуб с карамелью, Джек Дэниэлс, он вдруг нахмурился.
— Ты ведь. .? — Иисус протянул руку, и гость за кругом вздрогнул, почувствовав прикосновение мягких пальцев. — Ледяной. Дантовски*. Значит, это все только у тебя внутри? — безмятежно добавил он, помолчав.
Иисус в который раз оглядел своего гостя. Ну как не обмануться — и рыжий, и глаза зелёные**? Ничего удивительного.
— А ты надежно заперся, — хрипло проговорил гость. — Но я и до тебя доберусь.
— Хесус! Хесус! — мелодично раздалось под сводами бассейна.
На кипящую воду со шлепком опустилась босая нога. Невысокий кудрявый человек спросил что-то, закашлявшись от огнедышащего пара над бассейном, и Иисус мог поставить на то, что вопрос заканчивался словами «чертов гринго».
— Уведи его. Ты один выносишь этот жар.
— Ты прекрасно выносишь этот жар, — со сдержанной яростью сообщил Хесус. Потом невнимательно окинул взглядом гостя, привычно отмахиваясь от здоровенной ручищи, и бросил:
— Пошли, брат.
Иисус улыбнулся — братья, как же. Смех — здоровый детина с рыжей бородищей и тростинка Хесус. И он отхлебнул еще виски.
***
Хесус вывел гостя из дома и направился к лесу.
— Просто отправь меня домой, — неожиданно попросил гость.
Хесус только простонал что-то нечленораздельное.
— Что?
— Не я.
***
Лес встретил их мрачной прохладой. Ночь накрыла его пологом и теперь тихо целовала, вызывая сдавленные вздохи, стоны, которые человеку, наверное, показались бы жуткими.
Нужная поляна была недалеко. Над ней ночью и днем стояло зарево — будто тысячи рассветов над тысячью выжженных дотла селений. Здесь жар, идущий от гостя почти не ощущался.
— Брат, — потерянно позвал Хесус.
Из мрака над костром всполох огня высек резкий профиль. Секунду они смотрели друг на друга — Боль и Скорбь.
— Садись к огню, король.
Тихий рассказ поднимался с языками огня как легкий дым, смиряя пожар внутри. На место ревущему пламени пришло тихое утро. И безжалостное солнце снова осветило все, что король потерял.
Резкая тень взмахнула руками, раскидывая могучие крылья, впилась гостю в грудь, словно вырывая пылающий камень, и взмыла вверх, оставив ему только ноющее сердце.
***
Король ушел, страшно ругаясь, но заплатив пригоршней сверкающего золота, которое, однако, обычно таяло через несколько часов. Хесус, вороша угли, хмурился. Он не был уверен, что братья правы.
________________
* В «Божественной комедии» Данте Сатана, находящийся в центре Ада, вмёрз в лед.
** По средневековым канонам человек с подобной внешностью автоматически становился пособником дьявольских сил.
Вдохновивший клип
@темы: видео, ФБ, музыка, чердаки и подвалы, фанфы
-
-
04.10.2020 в 21:21О даааа, котик, это прекрасно написано
-
-
04.10.2020 в 21:35