Вот. Меня накрыло и под песню о злате из "Узника замка Иф" написалось такое вот нечто. Песенка хороша, вот такая - вальсик спокойный.
песняНаша жизнь суета, проживи хоть до ста лет.
До ста лет, до ста лет
Суета, маета, кто б ты ни был, достанет.
Где б ты ни был, достанет
Может, просто не надо, не надо бояться. Не надо бояться
Крепостей и дверей, королей и паяцев. Королей и паяцев.
Кто рыбак, кто улов, а кто сеть -
Разъяснит ли нам жизнь, разъяснит ли?
Только, что же вы сникли? Ах, что же вы сникли?
Ах, что же вы сникли?
Была вольной душа, хоть и заперто тело.
А теперь вольно тело
А душа несвободная горем горела и мщенья хотела.
Ах, как наши фантазии, в сущности, хилы, скромны и унылы
Но без золота их воплотить нету силы. Даже их, нету силы
Презираем мы злато, его не имея. Его не имея
А увидим, хоть раз, и от счастья немеем. От счастья немеем.
Презираем мы злато, его не имея. Его не имея
А увидим, хоть раз, и от счастья немеем. От счастья немеем..
Вообще это должен быть клип, просто я не умею сделать, а написать написала.
Дождь в Эльдорадо прекратился
Небеса Эльдорадо обычно плакали подолгу, когда подходило время. Но никогда ещё они не плакали так долго. Поля заливало, заливало осунувшиеся, обеспокоенные лица жителей, их жёсткие, привычные служить защитой и от дождя, и от солнца волосы странно смотрелись намокшими. Впрочем, жителей на улицах становилось с каждым днём меньше - на вылизанных дождём плитах можно было запросто поскользнуться и захлебнуться в реке, вздувшейся, страшно напоминающей Шибальбу.
читать дальшеЗолотые стены дворцов грустно светлели под дождём. Казалось, скоро всё золото будет смыто. Молодой Амитола*, старший сын вождя, на которого с такой надеждой в последнее время все глядели, заставляя неуютно ёжиться, почти бегом поднимался по ставшей совсем чёрной лестнице, уходящей прямиком в белёсо-голубую стену дождя.
- Великий, мне нужно говорить с тобой, - скорей от волнения и бега, чем от почтительности Амитола склонился, упершись в колени, ища взглядом в глубине храма бога. И, едва отыскал знакомую фигуру, застыл, - нет, к строгому профилю, слегка заострившемуся профилю он привык, но эти потускневшие глаза, эта жёлтая тень на щеке? Всё это так напоминало ему отца, вторую неделю мучимого лихорадкой.
Невозможно. Боги не болеют, не страдают, они всеведущи и вездесущи, а потому ответы дают только они... А тень - это золото неверно блещет от дождя.
- Останови дождь!
- Ты же знаешь, я не могу, у дождя свой бог... - зелёные глаза, глаза глуби вздувшейся реки, сочувственно блеснули из ниши, будто там был кто-то ещё, не бог, чьи равнодушные слова повисли во влажной тишине.
- Чак сердится на тебя за что-то? - юноша терял решимость с каждой каплей.
- Нет, - на сей раз равнодушие стало жёстче. Помнится, первый затянувшийся сезон дождей он пробовал свалить на Чака, так местные чуть не все запасы покидали в Шибальбу, нет уж.- Чак не сердится. Разве я сделал что-то не так, за что ему сердиться?
- Тогда отец прав. - В мгновение холодные скользкие руки Амитолы сомкнулись вокруг синего плаща бога. - Он прав - если Чаку не за что сердиться на тебя, тогда, возможно, он сердится на бога Тулио? Или ему не по нраву, что он оставил Эльдорадо? Пять лет дожди идут всё сильней, а теперь... Нужно найти его, найти и, если надо, вернуть!.. Великий!..
- Подожди,подожди, что ты болтаешь, - если бы перед ним не был бог, Амитола поклялся бы, что увидел смятение и боль в поблекших (конечно, нет, это всё дождь, затмевающий свет) зелёных глазах. - Это... это немыслимо, невозможно... Это... это - план.
Бог почти забыто улыбнулся. Амитола, смутившись, отдёрнул руки и слушал, слушал, и сердце его полнилось надеждой, он почти не слышал шёпота дождя.
_________
Когда на море случился первый ясный день, все вздохнули, не скрывая радости. Пусть Эльдорадо далеко, но есть надежда. Они на правильном пути. Амитола с торжеством смеялся над собой - вот же, нет ни жёлтой тени на лице у Великого, и глаза его как два изумруда, всё это обман дождя, только-то!
Мигель практически не уходил теперь с палубы, не мог надышаться. Он понятия не имел, зачем возвращается в Испанию. Где искать Тулио? Там ли он? Жив ли? Почему-то хотелось верить так же безусловно, как Амитола, что всё делается верно, ведь делается по указу бога.
Не хотелось вспоминать, кто тот бог. Не хотелось вспоминать, с какой радостью он вырвался из Эльдорадо, отправляясь в Испанию. За Тулио ли? Или за самим собой?
Плечи бога слегка поднимались временами, словно от скрытого вздоха, он не отрывал глаз от воды. Ну конечно - в волнах нет-нет, да и проскакивал знакомый синий оттенок - они на верном пути.
_________
Показался порт, Мигель, одетый совсем как в тот день, когда боги благословили Эльдорадо, явившись и отсрочив эпоху Ягуара, беспокойно мерил шагами палубу. На берег он решил сойти один. Амитола нисколько не сомневался, что бог знает, как лучше, но, сгорая от любопытства, ускользнул за ним, закутавшись почти с головой в плащ понеприметнее и вдобавок нацепив уже в порту какую-то шляпу, неосмотрительно оставленную без присмотра бывшим владельцем.
От раскалённых белых стен хотелось жмуриться точно так же, как когда-то от золотых дворцов Эльдорадо. Ещё хотелось прижаться к этим стенам и впитывать в себя все звуки и запахи этих улочек. Можно было не опасаться лишнего внимания - на улицах не было ни души, даже странно.
Мигель и не заметил, как ноги принесли его к знакомой таверне. Ухмыльнулся - почему бы и нет - и зашёл. Глаза не сразу привыкли к темноте - такого сумрака не бывает в Эльдорадо, там даже в самых тёмных углах, куда свет не дотягивается, стоит слабое сияние отражающего любые крупицы света золота.
Но голос. Нет, такой удачи не может быть, - голос, обещающий заплатить когда-то во вполне обозримом будущем, - может быть, чуть иной, надтреснутый, но был голосом Тулио. Почти вслепую, не давая себе привыкнуть к темноте, Мигель пошёл вглубь таверны. Голос оборвался на полуслове, Мигель остановился.
Амитола восхищённо следил за богом, безошибочно идущим по невидимым следам. Признаться, минуты сомнения одолевали иногда сына вождя, ему казалось немыслимым найти где-то бога, который решил уйти. Это и было невозможным для любого человека, но не другого бога, конечно же! Великий касался белоснежных стен руками так смело, а потом шёл, будто на зов, пока не нырнул в какой-то неприметный домишко, не внушающий доверия.
Амитола даже не сразу решился войти. Из домишки доносились пьяные голоса, вход зиял чёрной дырой, несло холодом. Что там может быть нужно богу? Только одна причина могла быть достаточно веской. Сын вождя глубоко вздохнул и нырнул в темноту двери.
Кто-то тут же оттолкнул его от входа, выбираясь на солнце. Когда глаза Амитолы привыкли к тьме и стали различать людей внутри, он сам чуть не выскочил наружу - бог Мигель сидел напротив у стены, а рядом с ним стоял бог Тулио! Они нашли его! От радости Амитола чуть не закричал, но вовремя спохватился, и, замирая от ужаса собственной затеи, принялся наблюдать, спрятавшись на краю стола, занятого шумной компанией моряков, даже не заметивших пополнения.
Он не всё слышал. Сперва и не мог сосредоточиться, заворожённо наблюдая картину, немыслимую для всех этих несчастных людей вокруг - двух богов за одним столом. Он, конечно, очень хорошо помнил бога Тулио, всё же он был не так нервен, не так криво улыбался... но нет, боги неизменны, вечны, а в такой темноте и не то почудится. Ему на миг показалось, что короткая чёрная накидка, похожая на обрывок рубахи, такая смешная, порвана.Тут даже голоса звучали глуше, словно с небольшой хрипотцой.
- ...проживи хоть до ста лет. Одно и то же. Не надо бояться, говоришь?
- Давай вернёмся. Нужно вернуться, - словно в сотый раз повторяет его строгий бог.
- Кому? Кто рыбак, кто улов, а кто сеть?
Амитола похолодел - неужели бог Тулио не желает возвращаться? Великий вскинул голову на Оставившего, но молчал.
- Так чего ты сник так, Великий, а? Давай лучше сыграем, как в старые добрые времена. Помнишь их? - Тулио достал из кармана старые красные кости. Мигель рассмеялся, забыв об осторожности:
- Ты всё ещё играешь ими? Всё же стёрлось, кроме семёрки.
- Шутишь, они счастливые. Пойдём, денег нет, но для затравки подойдёт и это, - Тулио щёлкнул пальцем по квадратной серьге, так и не снятой богом.
Амитола вжался в стену, когда боги прошли мимо него, и остался незамеченным. Он был потрясён. Что бог Тулио показал Великому? То, что его держало здесь? Проклятие? Или откровение, недостижимое ни для одного оракула? Они ушли вместе - нужно же скорее возвращаться на корабль!
Но на корабль боги не вернулись.
____________________
Мигель бежал так быстро, как только мог. Он больше не был богом, не было последних пяти лет, не было Эльдорадо, моря и Кортеса. Были знакомые с детства улочки и проходные дворы, были лесенки, которые сами ложились под ноги, было щекотное чувство погони и лёгкие, мерные шаги Тулио чуть позади.
Тулио всегда был чуть менее шустрым, зато всегда готовым притормозить и удержать. И сейчас позади был тот, прежний, Тулио. И это не он так белел полчаса назад в порту, припечатывая ледяной ладонью каждый выигранный золотой, не его дыхание так странно прерывалось.
Мерный шаг чуть позади вдруг сбился. Обвалился ударом вперемешку с задыхающимся кашлем. Мигель повернулся через шаг. Тулио стоял на коленях среди улочки, упершись ладонью в обжигающий камень мостовой, язык красной тряпкой свесился из сведённого рта, с него ещё капала кровь, прямо на мостовую, когда шпага вонзилась Тулио в спину.
_____________
Амитола стол единственным свидетелем рождения эпохи Ягуара.
Не отдавая себе отчёта, он снова сошёл в город, прихватив зачем-то нож. Он был неплохим воином, как считалось. С оружием он и впрямь управлялся ловко, но не принимал участия ни в одном бою. Нож жёг руки, это был уже не нож, которым резали фрукты, это был убийца.
Зачем он взял его? Амитола не знал, он просто брёл, будто в беспамятстве, как будто кто-то вёл его, покорного и тихого, за руку.
Когда в просвете улочки показался Великий, вдруг обернулся, и лицо его окаменело, Амитола понял, что мир летит в Шибальбу. Он крикнул и кинул нож, а после только наблюдал.
Бог Тулио лежал не шевелясь, вероломно сражённый в спину, а Великому предстояло выстоять в схватке с чудищами, закованными в железо по самые лица. Что ж, у них не было теперь лиц. Эра Ягуара началась.
___________
На раны Мигеля застывший сын вождя внимания не обратил. Наверняка решил, что это не его кровь, у богов-то крови нет ведь.
Точно, нет крови. Мигель, слегка дивясь пустоте и тишине вокруг, подошёл к Тулио, вынул шпагу, словно из собственного тела вынул. Точно в сердце - маленькое красное пятнышко даже жилетку не пропитало. А вот лицо было залито кровью. Мигель поскорее отёр его рукавом, хотя получилось только размазать. Тулио упрямо не желал закрывать синие глаза, почти успокоившиеся. Правильно, это должен сделать ещё кто-то, кто всегда рядом. Кто запомнит эту синюю Шибальбу, будь она проклята.
За спиной всхлипнули.
- Бог Тулио оставил Эльдорадо. Дождь прекратится, это его оплакивал наш брат Чак.
___________
Жители Эльдорадо бросили дела и прислушались к охватившей весь мир тревожной тишине.
Дождь в Эльдорадо прекратился.
________
* Амитола - "радуга".
песняНаша жизнь суета, проживи хоть до ста лет.
До ста лет, до ста лет
Суета, маета, кто б ты ни был, достанет.
Где б ты ни был, достанет
Может, просто не надо, не надо бояться. Не надо бояться
Крепостей и дверей, королей и паяцев. Королей и паяцев.
Кто рыбак, кто улов, а кто сеть -
Разъяснит ли нам жизнь, разъяснит ли?
Только, что же вы сникли? Ах, что же вы сникли?
Ах, что же вы сникли?
Была вольной душа, хоть и заперто тело.
А теперь вольно тело
А душа несвободная горем горела и мщенья хотела.
Ах, как наши фантазии, в сущности, хилы, скромны и унылы
Но без золота их воплотить нету силы. Даже их, нету силы
Презираем мы злато, его не имея. Его не имея
А увидим, хоть раз, и от счастья немеем. От счастья немеем.
Презираем мы злато, его не имея. Его не имея
А увидим, хоть раз, и от счастья немеем. От счастья немеем..
Вообще это должен быть клип, просто я не умею сделать, а написать написала.
Дождь в Эльдорадо прекратился
Небеса Эльдорадо обычно плакали подолгу, когда подходило время. Но никогда ещё они не плакали так долго. Поля заливало, заливало осунувшиеся, обеспокоенные лица жителей, их жёсткие, привычные служить защитой и от дождя, и от солнца волосы странно смотрелись намокшими. Впрочем, жителей на улицах становилось с каждым днём меньше - на вылизанных дождём плитах можно было запросто поскользнуться и захлебнуться в реке, вздувшейся, страшно напоминающей Шибальбу.
читать дальшеЗолотые стены дворцов грустно светлели под дождём. Казалось, скоро всё золото будет смыто. Молодой Амитола*, старший сын вождя, на которого с такой надеждой в последнее время все глядели, заставляя неуютно ёжиться, почти бегом поднимался по ставшей совсем чёрной лестнице, уходящей прямиком в белёсо-голубую стену дождя.
- Великий, мне нужно говорить с тобой, - скорей от волнения и бега, чем от почтительности Амитола склонился, упершись в колени, ища взглядом в глубине храма бога. И, едва отыскал знакомую фигуру, застыл, - нет, к строгому профилю, слегка заострившемуся профилю он привык, но эти потускневшие глаза, эта жёлтая тень на щеке? Всё это так напоминало ему отца, вторую неделю мучимого лихорадкой.
Невозможно. Боги не болеют, не страдают, они всеведущи и вездесущи, а потому ответы дают только они... А тень - это золото неверно блещет от дождя.
- Останови дождь!
- Ты же знаешь, я не могу, у дождя свой бог... - зелёные глаза, глаза глуби вздувшейся реки, сочувственно блеснули из ниши, будто там был кто-то ещё, не бог, чьи равнодушные слова повисли во влажной тишине.
- Чак сердится на тебя за что-то? - юноша терял решимость с каждой каплей.
- Нет, - на сей раз равнодушие стало жёстче. Помнится, первый затянувшийся сезон дождей он пробовал свалить на Чака, так местные чуть не все запасы покидали в Шибальбу, нет уж.- Чак не сердится. Разве я сделал что-то не так, за что ему сердиться?
- Тогда отец прав. - В мгновение холодные скользкие руки Амитолы сомкнулись вокруг синего плаща бога. - Он прав - если Чаку не за что сердиться на тебя, тогда, возможно, он сердится на бога Тулио? Или ему не по нраву, что он оставил Эльдорадо? Пять лет дожди идут всё сильней, а теперь... Нужно найти его, найти и, если надо, вернуть!.. Великий!..
- Подожди,подожди, что ты болтаешь, - если бы перед ним не был бог, Амитола поклялся бы, что увидел смятение и боль в поблекших (конечно, нет, это всё дождь, затмевающий свет) зелёных глазах. - Это... это немыслимо, невозможно... Это... это - план.
Бог почти забыто улыбнулся. Амитола, смутившись, отдёрнул руки и слушал, слушал, и сердце его полнилось надеждой, он почти не слышал шёпота дождя.
_________
Когда на море случился первый ясный день, все вздохнули, не скрывая радости. Пусть Эльдорадо далеко, но есть надежда. Они на правильном пути. Амитола с торжеством смеялся над собой - вот же, нет ни жёлтой тени на лице у Великого, и глаза его как два изумруда, всё это обман дождя, только-то!
Мигель практически не уходил теперь с палубы, не мог надышаться. Он понятия не имел, зачем возвращается в Испанию. Где искать Тулио? Там ли он? Жив ли? Почему-то хотелось верить так же безусловно, как Амитола, что всё делается верно, ведь делается по указу бога.
Не хотелось вспоминать, кто тот бог. Не хотелось вспоминать, с какой радостью он вырвался из Эльдорадо, отправляясь в Испанию. За Тулио ли? Или за самим собой?
Плечи бога слегка поднимались временами, словно от скрытого вздоха, он не отрывал глаз от воды. Ну конечно - в волнах нет-нет, да и проскакивал знакомый синий оттенок - они на верном пути.
_________
Показался порт, Мигель, одетый совсем как в тот день, когда боги благословили Эльдорадо, явившись и отсрочив эпоху Ягуара, беспокойно мерил шагами палубу. На берег он решил сойти один. Амитола нисколько не сомневался, что бог знает, как лучше, но, сгорая от любопытства, ускользнул за ним, закутавшись почти с головой в плащ понеприметнее и вдобавок нацепив уже в порту какую-то шляпу, неосмотрительно оставленную без присмотра бывшим владельцем.
От раскалённых белых стен хотелось жмуриться точно так же, как когда-то от золотых дворцов Эльдорадо. Ещё хотелось прижаться к этим стенам и впитывать в себя все звуки и запахи этих улочек. Можно было не опасаться лишнего внимания - на улицах не было ни души, даже странно.
Мигель и не заметил, как ноги принесли его к знакомой таверне. Ухмыльнулся - почему бы и нет - и зашёл. Глаза не сразу привыкли к темноте - такого сумрака не бывает в Эльдорадо, там даже в самых тёмных углах, куда свет не дотягивается, стоит слабое сияние отражающего любые крупицы света золота.
Но голос. Нет, такой удачи не может быть, - голос, обещающий заплатить когда-то во вполне обозримом будущем, - может быть, чуть иной, надтреснутый, но был голосом Тулио. Почти вслепую, не давая себе привыкнуть к темноте, Мигель пошёл вглубь таверны. Голос оборвался на полуслове, Мигель остановился.
Амитола восхищённо следил за богом, безошибочно идущим по невидимым следам. Признаться, минуты сомнения одолевали иногда сына вождя, ему казалось немыслимым найти где-то бога, который решил уйти. Это и было невозможным для любого человека, но не другого бога, конечно же! Великий касался белоснежных стен руками так смело, а потом шёл, будто на зов, пока не нырнул в какой-то неприметный домишко, не внушающий доверия.
Амитола даже не сразу решился войти. Из домишки доносились пьяные голоса, вход зиял чёрной дырой, несло холодом. Что там может быть нужно богу? Только одна причина могла быть достаточно веской. Сын вождя глубоко вздохнул и нырнул в темноту двери.
Кто-то тут же оттолкнул его от входа, выбираясь на солнце. Когда глаза Амитолы привыкли к тьме и стали различать людей внутри, он сам чуть не выскочил наружу - бог Мигель сидел напротив у стены, а рядом с ним стоял бог Тулио! Они нашли его! От радости Амитола чуть не закричал, но вовремя спохватился, и, замирая от ужаса собственной затеи, принялся наблюдать, спрятавшись на краю стола, занятого шумной компанией моряков, даже не заметивших пополнения.
Он не всё слышал. Сперва и не мог сосредоточиться, заворожённо наблюдая картину, немыслимую для всех этих несчастных людей вокруг - двух богов за одним столом. Он, конечно, очень хорошо помнил бога Тулио, всё же он был не так нервен, не так криво улыбался... но нет, боги неизменны, вечны, а в такой темноте и не то почудится. Ему на миг показалось, что короткая чёрная накидка, похожая на обрывок рубахи, такая смешная, порвана.Тут даже голоса звучали глуше, словно с небольшой хрипотцой.
- ...проживи хоть до ста лет. Одно и то же. Не надо бояться, говоришь?
- Давай вернёмся. Нужно вернуться, - словно в сотый раз повторяет его строгий бог.
- Кому? Кто рыбак, кто улов, а кто сеть?
Амитола похолодел - неужели бог Тулио не желает возвращаться? Великий вскинул голову на Оставившего, но молчал.
- Так чего ты сник так, Великий, а? Давай лучше сыграем, как в старые добрые времена. Помнишь их? - Тулио достал из кармана старые красные кости. Мигель рассмеялся, забыв об осторожности:
- Ты всё ещё играешь ими? Всё же стёрлось, кроме семёрки.
- Шутишь, они счастливые. Пойдём, денег нет, но для затравки подойдёт и это, - Тулио щёлкнул пальцем по квадратной серьге, так и не снятой богом.
Амитола вжался в стену, когда боги прошли мимо него, и остался незамеченным. Он был потрясён. Что бог Тулио показал Великому? То, что его держало здесь? Проклятие? Или откровение, недостижимое ни для одного оракула? Они ушли вместе - нужно же скорее возвращаться на корабль!
Но на корабль боги не вернулись.
____________________
Мигель бежал так быстро, как только мог. Он больше не был богом, не было последних пяти лет, не было Эльдорадо, моря и Кортеса. Были знакомые с детства улочки и проходные дворы, были лесенки, которые сами ложились под ноги, было щекотное чувство погони и лёгкие, мерные шаги Тулио чуть позади.
Тулио всегда был чуть менее шустрым, зато всегда готовым притормозить и удержать. И сейчас позади был тот, прежний, Тулио. И это не он так белел полчаса назад в порту, припечатывая ледяной ладонью каждый выигранный золотой, не его дыхание так странно прерывалось.
Мерный шаг чуть позади вдруг сбился. Обвалился ударом вперемешку с задыхающимся кашлем. Мигель повернулся через шаг. Тулио стоял на коленях среди улочки, упершись ладонью в обжигающий камень мостовой, язык красной тряпкой свесился из сведённого рта, с него ещё капала кровь, прямо на мостовую, когда шпага вонзилась Тулио в спину.
_____________
Амитола стол единственным свидетелем рождения эпохи Ягуара.
Не отдавая себе отчёта, он снова сошёл в город, прихватив зачем-то нож. Он был неплохим воином, как считалось. С оружием он и впрямь управлялся ловко, но не принимал участия ни в одном бою. Нож жёг руки, это был уже не нож, которым резали фрукты, это был убийца.
Зачем он взял его? Амитола не знал, он просто брёл, будто в беспамятстве, как будто кто-то вёл его, покорного и тихого, за руку.
Когда в просвете улочки показался Великий, вдруг обернулся, и лицо его окаменело, Амитола понял, что мир летит в Шибальбу. Он крикнул и кинул нож, а после только наблюдал.
Бог Тулио лежал не шевелясь, вероломно сражённый в спину, а Великому предстояло выстоять в схватке с чудищами, закованными в железо по самые лица. Что ж, у них не было теперь лиц. Эра Ягуара началась.
___________
На раны Мигеля застывший сын вождя внимания не обратил. Наверняка решил, что это не его кровь, у богов-то крови нет ведь.
Точно, нет крови. Мигель, слегка дивясь пустоте и тишине вокруг, подошёл к Тулио, вынул шпагу, словно из собственного тела вынул. Точно в сердце - маленькое красное пятнышко даже жилетку не пропитало. А вот лицо было залито кровью. Мигель поскорее отёр его рукавом, хотя получилось только размазать. Тулио упрямо не желал закрывать синие глаза, почти успокоившиеся. Правильно, это должен сделать ещё кто-то, кто всегда рядом. Кто запомнит эту синюю Шибальбу, будь она проклята.
За спиной всхлипнули.
- Бог Тулио оставил Эльдорадо. Дождь прекратится, это его оплакивал наш брат Чак.
___________
Жители Эльдорадо бросили дела и прислушались к охватившей весь мир тревожной тишине.
Дождь в Эльдорадо прекратился.
________
* Амитола - "радуга".
@темы: The Road to El Dorado, чердаки и подвалы, фанфы
-
-
22.09.2015 в 00:25Ты тоже тащишься от "Узника замка Иф"? Эх, один из моих любимейших фильмов!
-
-
22.09.2015 в 09:15«Узника» я всё не дорвусь посмотреть нормально, всё какими-то урывками до сих пор, но уже люблю. А песня эта меня сподвигла её напеть и записать с больным горлом.) Просто очень легла на историю эту.