Сотников

четверг, 26 мая 2016

23:38

Удивительная для своего даже времени книга. Понятно, что публиковать её, да и писать, в тот момент, когда идея пришла, было нельзя Быкову.
А пришла идея в 1944 году, на фронте. Узнал лейтенант Быков в пленном бывшего однополчанина. Пришлось поговорить. Оказалось, человек был ранен, попал в концлагерь и согласился пойти на сотрудничество, так сказать, в полицаи записался. Всё искал случая сбежать, но с каждым днём только увязал. Пока не попал уже к своим в плен.
Тогда Быков и задумал написать, по его словам, о человеке перед лицом бесчеловечных обстоятельств.

читать дальшеИ это не о героизме книга. Во всяком случае, не в том ракурсе этот героизм. Скорее, о выборе.
Вот перед нами два героя - Сотников и Рыбак. Максимально не героические личности. Партизаны "с прошлым". Не герои, то есть, подчёркивает автор, есть, отчего от доблестной Красной Армии держаться подальше. Ровесники, по 26 лет обоим. Один крепок и уверен, другой болен и странен в стремлении всё равно пойти на задание с формулировкой "потому и пошёл, что другие отказались".

Сотников тоже не герой, об этом стоит особо сказать. Он болезненно гордый, он упрямый, он быстро приобретает рефлексы, так скажем. Он, в конце концов, кашляет. И поэтому на чердаке их находят полицаи. Да, тут "не наших" представляют не немцы, немцев совсем мало. Это больная тема, практически не поднимающаяся в советское время, но белорус Быков насмотрелся, его не удержишь.

И вот два партизана. Попались сами, "попали" с собой женщину, укрыла, как же. Попали с ними и староста, к которому по пути забредали, и девочка еврейская.

Сотников себя винит. Рыбак его. Для Сотникова откровение - взяв вину на себя, он никого не спасёт. Рыбак думает "ну какая Демчиха, себя бы спасти". Сотников видит впереди смерть, Рыбак тоже видит, его, Сотникова, смерть. Это шанс. Сотников так тяготится выкручиваться и врать, что просто не отвечает на вопросы. Рыбак врёт, а что-то и говорит, "неважное". И получает заманчивое предложение.

Сотников приходит к достойной смерти - всё, что осталось ему. И она не легка, она с виной за рядом стоящих с петлями на шее, она с тяжёлым пониманием, что это не спасение ни для кого и не нужность даже ему. Тоска и конец. Тут автор позволяет себе голову поднять и сказать, что смерть не может быть славным концом. Не надо её героизировать. Это конец, а что-то сделать можно только живому.

Следовательно, что же? Рыбак прав? Он ведь руководствуется только желанием жить. Но жить ли? Не выжить ли любой ценой? Мне здесь вспомнилась сцена из одного фильма испанского про лес, полный сказок и чудес. Была там сцена с попаданием в ловчую яму. И вот выбрался один и вроде помогал вылезти, но это тяжело. А ты уже свободен. И тебе нечеловечески страшно. Так беги, к чёрту всех! И побежал, человек внутри очнулся, но поздно. Но это что напомнилось.

И ответ пришёл, нет, любым путём выжить не лучше. Не потому что грешно или неморально, а потому что человека внутри меняет на загнанное животное без разума и души. И Рыбак не знает, что ему делать, и даже иудину верёвку автор из рук выдирает, потому что потому.

И да, там есть аллюзии библейские, есть. Есть Библия, которую читает добровольный староста по имени Пётр, отправивший сына на войну и поддавшийся уговорам односельчан вызваться, только бы не садист Будила. Есть размышления о количестве людей, оценивших смерть Христа за них, неутешительные. Есть размышления, что Христу, пожалуй, самому была нужна смерть как некий итог неспособности что-то изменить (тут меня сомнения берут, по чести). Есть Рыбак - вот он, настоящий Пётр. Берущий оружие в руки и не поднимающий его. Гремящий убеждениями и быстро их забывающий при опасности. И "умер бы он". Мдя. Вот тут порадовал меня Быков, вспомнив именно Петра.

И да, в заключение скажу, что есть замечательный фильм "Восхождение". Он более оценочный, что ли, он ужасно холодный, но там Шнитке и История, очень советую.