Название: Волна отхлынула
Размер: мини, 1188 слов
Пейринг/Персонажи: Сандра, Хантор С. Томпсон
Категория: джен
Жанр: ориджинал, ангст, РПФ
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: волна отхлынула, и что теперь?
Примечание: Хантер С. Томпсон — американский писатель и журналист, создатель гонзо-журналистики. Наиболее известен как автор романа "Страх и ненависть в Лас-Вегасе". Посещал Кубу в конце 1990-х гг.
Источник: фрагменты из заметок Хантера С. Томпсона о его визитах на Кубу (опубликованы в книге "Царство страха")
Сандра сидела в кафе у отеля «Националь». Это был маленький ритуал — каждый месяц перед тем, как ехать в аэропорт, она выпивала чашку горячего кофе здесь. Кофе год от года терял вкус, Малекон терял цвета, океан терял запах. Мир вокруг выцветал и крошился под пальцами, как старая штукатурка.
Оживала она только в аэропорту. Острый, встряхивающий за шиворот запах опасности. Пронизывающие взгляды милисианос, лай собак, скользкий белый кафель стен, взбудораженная толпа — это всё существовало. А главное — брат, брат существовал. Он каждый месяц совершал чудную поездку на Гаити, ночевал в аэропорту и возвращался в Майами. Всё ради того, чтобы в ожидании пересадки в Гаване сойтись с сестрой на какие-то секунды, что-то сунуть ей в руки, а при удаче — расположиться в зале ожидания так, чтобы было видно её.
Да, опасно. И в целом глупо. Деньги он переводил, пока с этим проблем не возникало, посылки тоже доходили, правда, открытыми, ну, это неизбежное зло. А встречаться было опасно и глупо. Но необходимо. Невозможно было отпустить его вот так, оставить одного.
Папе теперь было тяжело выходить, так что в аэропорту встречала Диего одна Сандра. Смотрела через стеклянные двери, не забывая поглядывать по сторонам, не обращают ли внимание.
Но сегодня очереди, собаки, смех и нервные ответы на вопросы смешались в какой-то совершенно дурящий коктейль. Пожалуй, она теряет форму, сегодня всё оглушает, взгляды кажутся слишком внимательными, собаки рвутся с поводков. Сандра чувствует, как потеют ладони, и полуобморочная паника наваливается на плечи. Диего идёт навстречу. Очень быстро, слишком быстро, а она едва передвигает ноги. Без сил останавливается перед ним.
Диего, не глядя, что-то суёт Сандре в руку, его пальцы горячие и жёсткие, прикосновение пробирает до костей. И всё, его уже нет. И паника шепчет, что оборачиваться нельзя, а нужно медленно, спокойно идти на выход. Хочется заплакать в голос. Сандра твердит про себя: «Не сегодня, не сегодня», так случается, бывает, он же прилетит ещё.
Только за пределами аэропорта в тихом переулке Сандра опускает глаза.
В руках книга. На английском. «Fear and Loathing in Las Vegas: A Savage Journey to the Heart of the American Dream». Между страниц наспех воткнуто письмо.
В этот раз аэропорт был похож на растревоженный улей. Очень нервно. Истерика – любимое развлечение Гаваны, перешла все пределы и хватала мокрыми руками кого попадётся, не разбирая.
Сандра среди этого была камнем, парапетом Малекона, да хоть пляжным крабом, только панике до неё было не добраться. Диего в который раз уже дивился ей, вы только подумайте, она, год назад — запуганная школьница, небрежно прихватила его под локоть, будто он и не отвратительный изменник, на которого и посмотреть-то — преступление, и под самым носом очумевшего от лая собственного пса таможенника проводила его в бар.
— Хочешь тут жить — умей… — она не договорила, что именно нужно уметь, секунду посмотрела на него и кинулась на шею.
У них по-прежнему было мало времени, какие-то пятнадцать, может, двадцать минут, но кто их считал!
Диего ушёл, объявили его рейс. Сандра вздохнула. Теперь она не спешила из аэропорта, это была своя, освоенная территория, иногда даже — охотничьи угодья. Но сегодня не было настроения и крупной рыбы среди туристов, значит, можно было просто выпить.
И тут она увидела Его.
Нет, Он не был ясноглазым шведом или чрезвычайно вовремя подвернувшимся неотразимым сотрудником какого-нибудь министерства. Это был и не статный мулат-мелисиано (чем чёрт не шутит). О нет, это был Он.
Он намеренно неторопливо устроился рядом с полицейскими, неподалёку от бара. Закурил. Снял шляпу. Стряхнул с неё большущего паука. Поправил очки с жёлтыми линзами, что-то успокаивающее объясняя худой женщине на грани истерики рядом с ним.
— По крайней мере, у них есть извращенное чувство юмора, — долетел до Сандры густой, низкий голос.
Конечно, он не был тем внимательно вглядывающимся в неё Автором с оборота уже весьма потрёпанной книги, который едва дописал лист и едва замечает её, выбредшую к краю странной его и страшной дороги. Он не был и тем едва знакомым попутчиком самому себе, чьи глаза искали за краем киноэкрана в злорадно возмущенном местном кинотеатре мало кем замеченную схлынувшую волну.
Он был стар. И губы его, красные, как рана через всё лицо, не были твёрдо сжаты, они ломались в разбитую, грустную и всё равно добрую улыбку. Эта доброта поразила Сандру. А когда он снял очки, она подумала, что, может, улыбка разбилась об этот взгляд воина, оставшегося в одиночку на баррикаде.
На полпути к Нему её остановил звук дрели. Ни с чем его нельзя спутать — звук дрели в гаванском аэропорту. Взнуздывает на раз. Мелькнула мысль о Диего, но глупости — он давно улетел.
Он тоже дёрнулся от этого звука. С минуту смотрел на кабину личного досмотра, где пытали чей-то чемодан. Потом наклонился к невнятному типу рядом (по всему видно, что осведомитель), что-то прошептал. Тот единым глотком прикончил мохито, брякая явно, что в голову придёт. И слишком громко брякая. Твёрдое «Рэй» долетело до Сандры.
Да, похоже, Док, вы рискуете кого-то оставить здесь. Что ж, посмотрим. Сандра круто развернулась, прошлась перед кабинкой, не обращая внимания на внутренний голос, начинающий уже поддаваться приставаниям паники.
Выгнула бровь — вот вам и Рэй*! Мистер Дюк собственной персоной! Ну, если дело дошло до сверла, верьте на слово — ни единой буковке они не поверили в вашем паспорте, хоть вы неплохо держитесь. Ладно, будет вам ваш Рэй, Доктор.
Сандра двинулась к кабинке, не имея представления, что будет делать и почему ещё считает себя здравомыслящей.
Свет погас сразу. Заметались туристы, зашныряли карманники, псы заткнулись. Шорох, бормотание туристов. Уши Сандры чуть ли не шевелились, как у дикого зверя, выхватывая отдельные, особенно тревожащие звуки, вроде отголоска женского стона.
Она плохо соображала, что делает, когда скользнула в кабинку и сдирижировала нечто простое и гениальное. В результате чемодан был быстро заменён на чей-то рюкзак, а потом оказался в руке хозяина, который, в свою очередь, был мягко вытолкнут на свет желтых очков.
Всё, viva la «period especial»**!
Когда свет зажёгся, их уже не было. На полу валялся оставленный ежедневник, набитый вырванными листами.
Сегодня в кафешке у «Националя» Сандру ждали. Щенячий восторг прошёл, порезы от острой интонации в попытке проверить на прочность неизвестную нахалку тоже. Она положила перед Доком ежедневник, будто и не замечая его приятеля-соглядатая из местных. Рэй же (она почему-то продолжала так его звать) тихо и сосредоточенно пил и наблюдал.
— И зачем вы сюда просились? Тогда? В пятидесятых?
Красные губы сломались в улыбку, взгляд скользнул по ней и вниз, к щербатому камню, словно пытаясь оценить, стоит ли она ответа.
Пальцы его, длинные и, должно быть, всё ещё крепкие на курке, потянулись к листам. И тут же взгляд воина поймал её, не ждавшую удара, на мушку:
— Я Верил. — Он именно так и сказал — Верил. — А теперь вижу — место как место, вроде Вашингтона.
Она кивнула. И вдруг порывисто подвинула ежедневник к себе, открыла, полистала и подвинула к Нему, показывая пальцем:
— Если собираетесь это везти с собой или куда-то отправлять отсюда, вычеркните слова «приходится» и «иметь дело» — стукнут... Ещё «дурь» и «пистолеты».
Сандра выпрямилась, кивнула Доку и пошла, звериным своим слухом улавливая шёпот соглядатая: «Странная девчонка».
Тяжёлый, в этот раз улыбчивый голос неторопливо протянул:
— Для котят любопытничать — нормальнейшее явление.
Сандра улыбнулась. Спасибо, Док. Даже если волна отхлынула окончательно и не вернётся, спасибо.
_____________________
* Рэй — он же Полковник, он же Полковник Депп, он же Джонни Депп, сыгравший Рауля Дюка (читай, самого Хантера) в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе».
** Да здравствует «особый период»! — «Особым периодом» на Кубе называли 1990-е, время ещё более обострившегося тотального дефицита и постоянных отключений электричества.
Размер: мини, 1188 слов
Пейринг/Персонажи: Сандра, Хантор С. Томпсон
Категория: джен
Жанр: ориджинал, ангст, РПФ
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: волна отхлынула, и что теперь?
Примечание: Хантер С. Томпсон — американский писатель и журналист, создатель гонзо-журналистики. Наиболее известен как автор романа "Страх и ненависть в Лас-Вегасе". Посещал Кубу в конце 1990-х гг.
Источник: фрагменты из заметок Хантера С. Томпсона о его визитах на Кубу (опубликованы в книге "Царство страха")
***
Сандра сидела в кафе у отеля «Националь». Это был маленький ритуал — каждый месяц перед тем, как ехать в аэропорт, она выпивала чашку горячего кофе здесь. Кофе год от года терял вкус, Малекон терял цвета, океан терял запах. Мир вокруг выцветал и крошился под пальцами, как старая штукатурка.
Оживала она только в аэропорту. Острый, встряхивающий за шиворот запах опасности. Пронизывающие взгляды милисианос, лай собак, скользкий белый кафель стен, взбудораженная толпа — это всё существовало. А главное — брат, брат существовал. Он каждый месяц совершал чудную поездку на Гаити, ночевал в аэропорту и возвращался в Майами. Всё ради того, чтобы в ожидании пересадки в Гаване сойтись с сестрой на какие-то секунды, что-то сунуть ей в руки, а при удаче — расположиться в зале ожидания так, чтобы было видно её.
Да, опасно. И в целом глупо. Деньги он переводил, пока с этим проблем не возникало, посылки тоже доходили, правда, открытыми, ну, это неизбежное зло. А встречаться было опасно и глупо. Но необходимо. Невозможно было отпустить его вот так, оставить одного.
Папе теперь было тяжело выходить, так что в аэропорту встречала Диего одна Сандра. Смотрела через стеклянные двери, не забывая поглядывать по сторонам, не обращают ли внимание.
Но сегодня очереди, собаки, смех и нервные ответы на вопросы смешались в какой-то совершенно дурящий коктейль. Пожалуй, она теряет форму, сегодня всё оглушает, взгляды кажутся слишком внимательными, собаки рвутся с поводков. Сандра чувствует, как потеют ладони, и полуобморочная паника наваливается на плечи. Диего идёт навстречу. Очень быстро, слишком быстро, а она едва передвигает ноги. Без сил останавливается перед ним.
Диего, не глядя, что-то суёт Сандре в руку, его пальцы горячие и жёсткие, прикосновение пробирает до костей. И всё, его уже нет. И паника шепчет, что оборачиваться нельзя, а нужно медленно, спокойно идти на выход. Хочется заплакать в голос. Сандра твердит про себя: «Не сегодня, не сегодня», так случается, бывает, он же прилетит ещё.
Только за пределами аэропорта в тихом переулке Сандра опускает глаза.
В руках книга. На английском. «Fear and Loathing in Las Vegas: A Savage Journey to the Heart of the American Dream». Между страниц наспех воткнуто письмо.
***
В этот раз аэропорт был похож на растревоженный улей. Очень нервно. Истерика – любимое развлечение Гаваны, перешла все пределы и хватала мокрыми руками кого попадётся, не разбирая.
Сандра среди этого была камнем, парапетом Малекона, да хоть пляжным крабом, только панике до неё было не добраться. Диего в который раз уже дивился ей, вы только подумайте, она, год назад — запуганная школьница, небрежно прихватила его под локоть, будто он и не отвратительный изменник, на которого и посмотреть-то — преступление, и под самым носом очумевшего от лая собственного пса таможенника проводила его в бар.
— Хочешь тут жить — умей… — она не договорила, что именно нужно уметь, секунду посмотрела на него и кинулась на шею.
У них по-прежнему было мало времени, какие-то пятнадцать, может, двадцать минут, но кто их считал!
Диего ушёл, объявили его рейс. Сандра вздохнула. Теперь она не спешила из аэропорта, это была своя, освоенная территория, иногда даже — охотничьи угодья. Но сегодня не было настроения и крупной рыбы среди туристов, значит, можно было просто выпить.
И тут она увидела Его.
Нет, Он не был ясноглазым шведом или чрезвычайно вовремя подвернувшимся неотразимым сотрудником какого-нибудь министерства. Это был и не статный мулат-мелисиано (чем чёрт не шутит). О нет, это был Он.
***
Он намеренно неторопливо устроился рядом с полицейскими, неподалёку от бара. Закурил. Снял шляпу. Стряхнул с неё большущего паука. Поправил очки с жёлтыми линзами, что-то успокаивающее объясняя худой женщине на грани истерики рядом с ним.
— По крайней мере, у них есть извращенное чувство юмора, — долетел до Сандры густой, низкий голос.
Конечно, он не был тем внимательно вглядывающимся в неё Автором с оборота уже весьма потрёпанной книги, который едва дописал лист и едва замечает её, выбредшую к краю странной его и страшной дороги. Он не был и тем едва знакомым попутчиком самому себе, чьи глаза искали за краем киноэкрана в злорадно возмущенном местном кинотеатре мало кем замеченную схлынувшую волну.
Он был стар. И губы его, красные, как рана через всё лицо, не были твёрдо сжаты, они ломались в разбитую, грустную и всё равно добрую улыбку. Эта доброта поразила Сандру. А когда он снял очки, она подумала, что, может, улыбка разбилась об этот взгляд воина, оставшегося в одиночку на баррикаде.
На полпути к Нему её остановил звук дрели. Ни с чем его нельзя спутать — звук дрели в гаванском аэропорту. Взнуздывает на раз. Мелькнула мысль о Диего, но глупости — он давно улетел.
Он тоже дёрнулся от этого звука. С минуту смотрел на кабину личного досмотра, где пытали чей-то чемодан. Потом наклонился к невнятному типу рядом (по всему видно, что осведомитель), что-то прошептал. Тот единым глотком прикончил мохито, брякая явно, что в голову придёт. И слишком громко брякая. Твёрдое «Рэй» долетело до Сандры.
Да, похоже, Док, вы рискуете кого-то оставить здесь. Что ж, посмотрим. Сандра круто развернулась, прошлась перед кабинкой, не обращая внимания на внутренний голос, начинающий уже поддаваться приставаниям паники.
Выгнула бровь — вот вам и Рэй*! Мистер Дюк собственной персоной! Ну, если дело дошло до сверла, верьте на слово — ни единой буковке они не поверили в вашем паспорте, хоть вы неплохо держитесь. Ладно, будет вам ваш Рэй, Доктор.
Сандра двинулась к кабинке, не имея представления, что будет делать и почему ещё считает себя здравомыслящей.
Свет погас сразу. Заметались туристы, зашныряли карманники, псы заткнулись. Шорох, бормотание туристов. Уши Сандры чуть ли не шевелились, как у дикого зверя, выхватывая отдельные, особенно тревожащие звуки, вроде отголоска женского стона.
Она плохо соображала, что делает, когда скользнула в кабинку и сдирижировала нечто простое и гениальное. В результате чемодан был быстро заменён на чей-то рюкзак, а потом оказался в руке хозяина, который, в свою очередь, был мягко вытолкнут на свет желтых очков.
Всё, viva la «period especial»**!
Когда свет зажёгся, их уже не было. На полу валялся оставленный ежедневник, набитый вырванными листами.
***
Сегодня в кафешке у «Националя» Сандру ждали. Щенячий восторг прошёл, порезы от острой интонации в попытке проверить на прочность неизвестную нахалку тоже. Она положила перед Доком ежедневник, будто и не замечая его приятеля-соглядатая из местных. Рэй же (она почему-то продолжала так его звать) тихо и сосредоточенно пил и наблюдал.
— И зачем вы сюда просились? Тогда? В пятидесятых?
Красные губы сломались в улыбку, взгляд скользнул по ней и вниз, к щербатому камню, словно пытаясь оценить, стоит ли она ответа.
Пальцы его, длинные и, должно быть, всё ещё крепкие на курке, потянулись к листам. И тут же взгляд воина поймал её, не ждавшую удара, на мушку:
— Я Верил. — Он именно так и сказал — Верил. — А теперь вижу — место как место, вроде Вашингтона.
Она кивнула. И вдруг порывисто подвинула ежедневник к себе, открыла, полистала и подвинула к Нему, показывая пальцем:
— Если собираетесь это везти с собой или куда-то отправлять отсюда, вычеркните слова «приходится» и «иметь дело» — стукнут... Ещё «дурь» и «пистолеты».
Сандра выпрямилась, кивнула Доку и пошла, звериным своим слухом улавливая шёпот соглядатая: «Странная девчонка».
Тяжёлый, в этот раз улыбчивый голос неторопливо протянул:
— Для котят любопытничать — нормальнейшее явление.
Сандра улыбнулась. Спасибо, Док. Даже если волна отхлынула окончательно и не вернётся, спасибо.
_____________________
* Рэй — он же Полковник, он же Полковник Депп, он же Джонни Депп, сыгравший Рауля Дюка (читай, самого Хантера) в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе».
** Да здравствует «особый период»! — «Особым периодом» на Кубе называли 1990-е, время ещё более обострившегося тотального дефицита и постоянных отключений электричества.
@темы: ФБ, чердаки и подвалы, фанфы